Из двадцати шести лодок, переправлявшихся первыми, вернулись только одиннадцать, чтобы забрать вторую волну. Одни утонули, другие унесло сильным течением, прямо с солдатами – и мертвыми, и ранеными так тяжело, что они ничего не могли сделать. Мирные голландцы, жившие вниз по течению, увидев, что происходит, пошли вброд, чтобы помочь пострадавшим выбраться на берег.

Лейтенант Горман из Ирландской гвардии видел, как первая волна достигла берега. «Я был в ужасе от того, как их мало. Я не понимал, как им закрепиться с такой горсткой людей»[802]. Браунинг, Хоррокс, Такер и Джайлс Ванделёр наблюдали с крыши электростанции. «Боже! Какие смельчаки! Они просто неуклонно шли по этому полю. Падали только, когда их убивали»[803]. И все же с дальнего берега реки казалось, будто десантники просто прогуливаются. Когда первая волна вышла на берег, майор Тайлер приказал своим шестнадцати танкам прекратить пулеметный огонь и обстреливать Хоф-ван-Холланд из 75-мм орудий. Они начали с бронебойных снарядов, затем перешли на бризантные, заставив расчеты двух 20-мм орудий в крепости перевести огонь на «Шерманы». Был убит командир одного из танков из группы Тайлера.

В какой-то момент Тайлер увидел, как серый конь в одиночку тащит противотанковое орудие к железнодорожному мосту. Расчет, должно быть, погиб. Он дал приказ стрелять. И один из стрелков-танкистов, бывший конюх, любивший лошадей, сумел уничтожить пушку цельным бронебойным снарядом с одного выстрела, не причинив вреда серому. До него был почти километр. Конь шел «так беспечно, будто доставлял молоко поутру»[804].

У танкистов заканчивались боеприпасы, и в дыму боя было крайне трудно отличить американских солдат от немцев. Но к тому времени не было никаких сомнений в том, кто победит. «Теперь по всей береговой линии наши войска построились в стрелковую цепь, – продолжал Кип свой рассказ. – Они продвигались под смертельным огнем с насыпи, до нее было ярдов восемьсот, но они продолжали идти по равнине цепью в несколько сотен ярдов шириной. Они орали матом и кричали друг на друга, сержанты и офицеры давали указания, бойцы стреляли с бедра из своих BAR [автоматическая винтовка Браунинга], пулеметов и винтовок. Они неуклонно продвигались вперед. Все это время 2-й батальон и танки на другой стороне реки оказывали нам замечательную поддержку»[805].

«Много раз я видел солдат, доведенных до грани, солдат, которые даже в коротком бою теряли себя, превратившихся в фанатиков, обезумевших от ярости и жажды убийства, на время забывших, что значит страх. Именно так и совершаются великие подвиги, так славно увековеченные в наших учебниках. Это внушающее благоговейный трепет зрелище, но не слишком приятное». Старший сержант Кларк Фуллер описал свой собственный опыт этой внезапной метаморфозы от страха к бесстрашию. «Когда мы наконец добрались до противоположного берега, я испытал чувство, которого никогда раньше не испытывал. Весь страх последних пятнадцати-двадцати минут, казалось, ушел, сменившись ощущением безрассудной отваги, – никакой осторожности. Мне казалось, я один могу разбить всю немецкую армию»[806]. Отвага и агрессивность американских десантников побудили одного гвардейского офицера заметить: «Думаю, этих десантников кормят динамитом или сырым мясом»[807].

Всякое представление о принадлежности к определенному взводу или роте исчезло в этой сумятице. Офицеры собирали всех, кто был рядом, и наступали небольшими группами, атакуя отдельные опорные пункты на пути к мосту. Большая часть немецких войск, защищавших этот сектор Ваала, была сформирована из запасного батальона, прибывшего накануне из Херфорда. Адъютант Рейнгольда унтерштурмфюрер СС Гернот Тройпель был потрясен при виде новоприбывших. «Солдаты были очень молоды, лет по семнадцать, они казались детьми, хотя и мне самому был всего двадцать один год»[808]. Убив немцев, засевших в окопах, десантники вытащили тела, прикрылись ими, словно мешками с песком, и стреляли из-за них, пока не отдышались. Полковник Такер, догнав своих, вытащил одного из мальчиков из окопа за шиворот. Все они дрожали от страха. Он сказал им по-немецки, что они военнопленные и их не убьют. Как только Такер ослабил хватку, паренек прыгнул обратно в окоп и забился на самое дно.

Когда люди Кука двинулись вдоль насыпи на восток к железнодорожному мосту, им сначала пришлось иметь дело с крепостью Хоф-ван-Холланд, окруженной рвом с водой. По словам лейтенанта Кармайкла, одному бойцу удалось, «предприняв решительные меры [переплыв ров и взобравшись на стену], подняться на крепость, а наши бросали ему ручные гранаты, из которых он вырывал чеку и швырял их в бойницы из своего укрытия на вершине крепости»[809]. В то же время небольшая группа бойцов прорвалась через деревянный мост в туннель, ведущий к открытому внутреннему двору. Те, кто был там, сдались быстро. Билл Доунс из Си-би-эс сообщил, что семьдесят пять тел немцев были сброшены в заросший водорослями ров[810].

Продвигаясь к железнодорожному мосту, лейтенант Ричард Ла Ривьер – «Риверс» – сообщил, что они столкнулись с группой немецких солдат, которые были готовы сдаться. Он подсчитал, что их было тридцать или сорок, «самые заурядные, с конвейера»[811], но, поскольку десантников было пятнадцать или двадцать, они расстреляли немцев на месте. В хаосе боя десантники нашли на дороге раскиданные банкноты: немецкий казначей потерял свой чемоданчик при бегстве. Они взяли несколько банкнот в качестве сувениров, не подозревая, что это реальные деньги[812].

К этому времени уже почти стемнело. За рекой полыхал Неймеген, пламя отражалось в воде. Когда группа капитана Карла Кэппела подошла к железнодорожному мосту, они увидели, как немцы в панике прыгают через бортик вниз, хотя до воды было метров тридцать. Некоторые были так напуганы, что прыгали, хотя были еще на берегу[813]. По некоторым сведениям, они пытались сдаться, но им приказали идти к десантникам на южном берегу. «Возникла неразбериха, – доложил капитан, – и в этот момент несколько немцев бросили гранаты в наших, а мы стали стрелять из винтовок и автоматов»[814]. Как только начиналась стрельба, ее было уже не остановить. Некоторые десантники пытались расстрелять прыгающих с моста немцев прямо в полете, но Кэппел приказал им прекратить, так как боеприпасы были на исходе. Они разворачивали немецкие пулеметы, установленные здесь для обороны моста, и стреляли из них.