107-я танковая бригада отошла, несколько потрепанная британскими бронетанковыми ротами. В тот вечер сообщили об уничтожении семи танков и двенадцати тягачей. Но полковник Ханна был поражен тем, насколько сильно разведка союзников «недооценила силу и организованность противника с самого начала операции. В любом случае немцы значительно превзошли ожидаемые темпы реорганизации и смогли начать скоординированную атаку с участием пехоты и бронетехники к «Дню “Д”» плюс 2 [19 сентября], что для нас оказалось совершенно неожиданно»[847].

Поскольку ни один из грузовиков снабжения 101-й дивизии не смог прорваться через заторы на «Адском шоссе», десантники сидели на скудном пайке. Израсходовав свои запасы за три дня, они выживали, питаясь репой, продуктами, захваченными у немцев, а также благодаря щедрости мирных голландцев. К счастью для союзников, эскадрон «B» из полка Королевской конной гвардии обнаружил в тот день большой немецкий продовольственный склад в Оссе[848]. (Его же бойцы захватили пароход под нацистским флагом и три баржи, плывшие по Ваалу, отчего из штаба полка в ответе на отчет написали: «Поздравляем с блестящей морской операцией. Всем раздать рому»[849].)

Генерал Тейлор усилил наступление на Сон, направив туда еще один батальон, и решил переместить штаб в замок Хенкеншаге, на западной окраине Синт-Уденроде. Затем пришли подробные отчеты, в которых сообщали, что немецкие танки атаковали новый командный пункт. Тейлор позвонил подполковнику Кэссиди в Синт-Уденроде: «Вы можете убрать их? Мне не нравится, когда вокруг меня танки»[850]. Кэссиди, имевший в своем батальоне шесть танков, присланных из 44-го Королевского танкового полка, вывел их на дорогу и отправился на помощь.

В тот же день один из взводов Кэссиди после боя взял в плен бойца 6-го парашютного полка Гейдте. Он рассказал, что его патруль был направлен специально, чтобы уничтожить танк сержанта Маккрори. Тем временем Кэссиди спросил сержанта Ирландской гвардии, не сможет ли он помочь эвакуировать выживших членов экипажа двух британских танков, подбитых «панцерфаустами» по дороге в Куверинг. «Если у них там только “базуки”, – ответил Маккрори, – сделаем»[851]. Американец, составлявший отчет для штаба Бреретона, был явно очарован невероятным сержантом Маккрори.

Добравшись до двух подбитых «Шерманов», Макрори вылез из танка и направился к первому из них. Командир был очень тяжело ранен. «Он увидел, что тот еще дышит, но череп обнажился, мозги все снаружи, а другим осколком ему разорвало живот, так что вывалились внутренности. Ему было уже не помочь». Затем, на глазах у одного американского солдата, «Маккрори внезапно выскочил из танка, промчался ярдов двадцать [18,3 м] до канавы, бывшей справа, выхватив на ходу револьвер. Добежав, он несколько раз выстрелил вниз и чуть вперед». Маккрори вернулся к танку с мертвым поросенком в руке и бросил его американцу со словами: «Сегодня вечером мы поедим»[852].

Маккрори продолжил наступление вместо двух подбитых танков. Он медленно продвигался вперед на своей скрежещущей машине и не остановился, даже попав под обстрел немецкой 88-мм пушки, укрывшейся за домом. Он трижды выстрелил по дому 75-мм снарядами, «потом еще три раза – по саду, подбив орудие. Внутри нашли шесть мертвых немцев»[853]. К тому времени его «Шерман» уже почти поравнялся с монастырем. «Маккрори решил, что колокольню используют в качестве наблюдательного поста, и сказал стрелку: “Целься прямо в крест”. Стрелок колебался. Маккрори повторил: “Я же сказал, целься в крест”. Тот выстрелил, и колокольня уже была ни к чему не пригодна». Появился немецкий броневик-разведчик, и стрелок подбил его первым же выстрелом.

Мост Бейли в Соне был определенно препятствием на пути снабжения 30-го корпуса, но генерал-оберст Штудент считал иначе: «Самым уязвимым местом был Вегхел, “осиная талия” вражеского коридора»[854].

Вегхел, по словам капитана Лоуренса Кричелла, был «аккуратным, веселым и уютным маленьким городком… с платанами и деревенской площадью». Хотя капитан был разочарован, не увидев ни тюльпанов, ни ветряных мельниц, он радовался, что «полковник Джонсон оказался в такой обстановке, которая нравилась ему больше всего. Здесь война была как в комических операх». Так много людей хотели поделиться информацией о немцах, что штабистам Джонсона пришлось разместить надежных членов подполья за пределами штаба, чтобы отфильтровать всех, кто хотел попасть на прием. «Нацистских пособников изгоняли из их домов – это было долгожданное возмездие. Девушкам, по большей части молодым и сексапильным, открыто обривали головы; казалось, они смирились со своей участью… кругом были толпы голландцев, наблюдавших за этими актами правосудия без того тошнотворного и почти животного ликования, какое проявляли французы. Они забавлялись, но и только»[855].

Молодежь на улицах своим весельем заражала прохожих: символически одетые в оранжевое, в шарфах из парашютного шелка, юноши и девушки пели и танцевали. А их родители никогда не жаловались, когда солдаты рыли окопы и траншеи на их газонах и клумбах с розами. Но идиллия освобождения резко прервалась во второй половине дня во вторник, 19 сентября, когда по городу ударила немецкая артиллерия. Десантники быстро юркнули в окопы, «как степные собачки»[856] (то есть суслики).

59-я пехотная дивизия атаковала Вегхел из Схейндела. Штудент наблюдал за этим лично. «Я следил за зенитным взводом Имперской службы труда, стрелявшим по американским снайперам из двух крупнокалиберных 88-мм орудий. Снайперы засели на высоких деревьях и мешали нам атаковать с фланга». Тем временем к востоку от канала, у Динтера, среди болот, в лесах и зарослях, свою маленькую войну вел парашютный маршевый батальон под командованием майора Юнгвирта… Но своим легким оружием они не смогли помешать усиленному 1-му батальону 501-го парашютно-десантного полка захватить Динтер и Хесвейк 20 сентября»[857].

Батальон почти не получил подкрепления. Просто им прекрасно командовали, и он провел блестящий маневр на окружение. Полковник Джонсон в конце концов уступил просьбам подполковника Гарри Киннарда и разрешил ему развернуть свои войска вдоль канала к северо-западу, на Хесвейк, где немцы держали в замке всех десантников, захваченных при высадке. Киннард утверждал, что, поскольку коридор был таким узким, их единственной надеждой сдержать немцев оставалась атака. Операция Киннарда в тот день прошла чрезвычайно успешно: они взяли 480 пленных, а его собственные потери ограничились двумя ранеными. Некоторые пленные были так молоды, что еще не начали бриться. Если батальон Киннарда и был усилен, как утверждал Штудент, то подкрепление состояло из голландских добровольцев на велосипедах, выступавших в качестве безоружных разведчиков, разъезжавших взад-вперед по флангам. Джонсон, впечатленный успехами Киннарда, решил повторить маневр на следующий день с двумя батальонами. Им предстояла ночная атака на запад от Схейндела. Борьба за «Адское шоссе» обострялась.