Элинор усмехнулась.

– Да, шанс есть. Зачем беспокоить генерала, когда знаешь его секретаршу? Я свяжусь с ней и другими нужными людьми утром. – Шталь бросила взгляд на часы. – А утро наступит уже через несколько часов. – Элинор глубоко вдохнула, давая понять, что на этом все. – Итак, на сегодня достаточно, а теперь нам всем необходимо немного поспать.

Терри собрал пивные бокалы.

– Настя, если вы хотите помыться перед сном, то ванная комната вон там. А мы с Алекс пока приготовим вам диван.

Услышав про диван, Настя метнула быстрый взгляд на Алекс – ее вопрос был очевиден. Журналистка слабо пожала плечами. Вопреки всему, они снова нашли друг друга, но все равно требовалось соблюдать приличия. И пусть Терри знал об истинных отношениях, которые их связывали, афишировать это было нельзя. Может это и к лучшему: Алекс требовалось время, чтобы узнать эту незнакомку.

* * *

Алекс лежала на узкой кровати, не в силах уснуть. Нервы у нее были напряжены. Все так стремительно поменялось. Война закончилась, она была в безопасности, Настя была в безопасности, и они, наконец, обрели друг друга. Да она должна прыгать от радости. Но война продолжалась так долго, что Алекс привыкла жить в постоянном страхе и тоске, и теперь, когда наступил мир и свершилось долгожданное воссоединение с Настей, она поняла, что разучилась быть счастливой. За два года образ возлюбленной превратился в идеал, и девушка, которая спала в соседней комнате, ему не соответствовала. Голод и постоянные сражения, похоже, не только сделали Настю бесчувственной, но и подорвали ее дух. Бесстрашная и задорная летчица стала молчаливой и вялой.

Алекс окунулась в воспоминания их быстротечной и взрывной страсти в «Метрополе» и тяжело задышала. Осталась ли прежняя блестящая Настя где-то внутри этой подавленной незнакомки, которая спала в своем армейском белье совсем рядом? Можно ли было достучаться до нее?

Журналистка поднялась с постели. К черту приличия! Стараясь ступать как можно тише, она прокралась в гостиную. В тот момент, когда Алекс появилась на пороге, Настя села на диване и протянула ей руку. Американка рванулась к летчице и крепко обняла ее, зарывшись лицом в некогда знакомую шею.

– Все так странно, да? Прошло столько времени, – прошептала Алекс. – Я так долго думала, что ты погибла. В газетах было полно сообщений о твоем сбитом самолете. Неделями я ходила омертвевшая от горя.

Настя провела пальцами по лицу и губам Алекс.

– Как ты поняла, что я не погибла?

– Когда попала в тюрьму на Лубянке. Ты не поверишь, но именно от майора Казар я узнала, что тело, найденное рядом с самолетом – это была не ты.

Настя отпрянула.

– Постой. Тебя арестовал НКВД? За что?

Алекс вытянула ноги и прикрылась одеялом.

– Потому что они рылись в твоих вещах и нашли письмо, которое ты писала мне.

– О боже! Письмо. Какая же я дура! И они арестовали тебя из-за этого. Мне так жаль! Тебе там сильно досталось?

– Нет, они просто поколотили меня немного. Но зато я узнала, что ты жива, хотя мысль о том, что ты угодила в плен к немцам, была не менее ужасна.

– Моя хорошая. Через что тебе пришлось пройти, и все из-за меня. Как ты выбралась оттуда?

– У Терри были знакомые, которые руководили поставками по ленд-лизу. Они пригрозили, что остановят отгрузки из-за ареста известной американской журналистки. Это был блеф чистой воды, разумеется, но он сработал. НКВД отпустил меня при условии, что я сразу покину СССР, что я и сделала.

– Ты вернулась в США? Я каждый день гадала, где ты. Пока я еще думала, что могу вернуться домой, то представляла, как ты ждешь меня в Москве. Но после лагеря я уже не знала, на что надеяться.

– Сначала я полетела в Великобританию, а после высадки союзников в Нормандии я присоединилась к 3-й американской армии. Все это время я считала, что ты в каком-то лагере для военнопленных на Украине. Я пыталась раздобыть список пленных через Красный Крест, однако из этого ничего не вышло, да и не могло, учитывая, что ты использовала другое имя. Почему ты решила назваться Александрой?

Настя погладила журналистку по щеке.

– Чтобы сохранить тебя, дорогая. Внутри себя. Каждый раз, когда ко мне обращались, я слышала твое имя.

– Хм. Романтично, хотя и ужасно странно. – Алекс тихонько засмеялась, взяла Настину руку и провела губами по ее ладони. – Пойдем ко мне. Глупо спать порознь. Потом ты можешь вернуться сюда.

– Потом? После чего? – застенчиво спросила Настя.

– Пойдем со мной, узнаешь.

Алекс потянула Настю за собой, и они на цыпочках прошли в гостевую комнату. Как только они оказались на месте, Алекс повернулась к Насте и крепко обняла ее. Это был их первый долгий поцелуй с тех пор, как они целовались в туалетной кабинке в Большом театре. Сейчас они снова тайно уединились, с каждым прикосновением губ пытаясь слиться друг с другом так, чтобы уже никогда не разлучаться.

Оторвавшись от Настиных губ, Алекс сняла с девушки рубаху, затем избавилась от своей и прильнула к теплому молодому телу. В этот момент Алекс ощутила, как между ног у нее разливается невыносимый жар. Она стянула с них обеих нижнее белье, и девушки снова прижались друг к другу, увлекаемые страстью.

После двух лет воздержания Алекс не могла совладать с собой. Она хотела Настю целиком и полностью, хотела быть рядом с ней, внутри нее, хотела поглотить ее. Хотела обладать этой девушкой и принадлежать ей.

Настю тоже охватила страсть. От ее пассивности не осталось и следа. Целуя Алекс, она почти кусала ее. Ее пальцы впивались в тело журналистки, словно когти, а таз вжимался в живот возлюбленной.

Алекс уложила Настю на кровать, а сама опустилась на колени и развела Настины ноги. Без особой прелюдии она прижалась губами к влажному сокровенному месту. Ее руки прошлись вверх по внешней стороне бедер и плотно обхватили Настины ягодицы, в следующий момент ее язык проник в Настю.

– О-о! – вырвалось у девушки.

– Ш-ш-ш, ты должна молчать, – шикнула на нее Алекс и продолжила сладкую пытку. Пока язык Алекс скользил и входил, не останавливаясь, Настя извивалась в ее руках, и необходимость хранить молчание только усиливала ее возбуждение.

О да, именно этого я и хочу, подумала Алекс. Хочу, чтобы каждое утро она просыпалась рядом со мной, мокрая, набухшая, вожделеющая меня, и чтобы каждую ночь она оказывалась в моих объятиях снова.

Алекс оттягивала развязку, как могла, наслаждаясь Настиными сдавленными стонами, и, наконец, отпустила девушку в объятия сотрясающего оргазма. После этого она легла на нее сверху, разделяя с ней закат удовольствия.

Они долго лежали, обнявшись, на узкой кровати. Настя взяла Алекс за руку и прижала ее ладонь к своей щеке.

– Я только нашла тебя, и мысль о том, что мне придется снова тебя лишиться, совершенно невыносима.