– Ладно, давайте прощайтесь, и поехали, – резко сказал он и прошел дальше по коридору.

Настя крепко поцеловала Алекс в губы и, забросив на плечо вещевой мешок, отправилась вслед за Терри.

Алекс стояла, замерев на месте, а затем оперлась на стену и зарыдала. Дверь в комнату Элинор Шталь открылась, и женщина подошла к Алекс.

– Возьмите себя в руки.

– Господи, у вас совсем нет сердца. Ее же арестуют, как всех других советских военнопленных, и отправят куда-нибудь в ГУЛАГ, а вас это ни капли не тревожит. Но мне она небезразлична. Я буду работать на вас, но говорю вам в открытую: я буду использовать все возможности, которые у меня будут, чтобы ее отыскать.

– Конечно, используете, только не рассчитывайте на утешение. Думаете, вы первая женщина, которая присоединилась к Управлению, чтобы найти любимого человека? – Элинор выглядела так, будто ей нанесли личное оскорбление.

– Как? Вы? – Алекс заморгала. – Я бы никогда не подумала…

– Оно и понятно. Если вы думали, что вы единственный человек на земле, который способен так любить. Скажу вам, что это не так, так что, будьте любезны, контролируйте свои эмоции и делайте свою работу, которая начнется завтра. Прямо здесь. – Элинор достала из кармана своего халата носовой платок и протянула его Алекс.

Девушка вытерла слезы и высморкалась. Ее заинтриговали слова Элинор.

– Кого вы разыскивали? Вы нашли его? Или это была она?

– Это был он. Да, я его разыскала. В итоге оказалось, что он женат, недоступен, но, по крайней мере, я знала, где он. Это лучше, чем томиться по призраку. Я хочу сказать, что у организации действительно есть возможности, и мы можем находить людей. А теперь, если вы закончили распускать нюни, возвращайтесь к себе в комнату и запишите все, что помните о ней. Физические данные, имя матери и адрес, ее военное звание, друзья, любая мелочь, которая вероятнее всего сотрется из вашей памяти спустя несколько месяцев. Надеюсь, Терри сможет научить вас, как добывать и передавать информацию, не раскрывая себя.

Элинор положила руку на плечо Алекс и повела девушку к гостевой комнате.

– Выше нос! Как только мы поменяем вам документы и внешность, мы снова отправим вас в Москву.

С последним всхлипом Алекс кивнула и присела на постель, где она только что занималась с Настей любовью. Девушка пыталась собраться с мыслями. Краем глаза она заметила, что что-то торчит из ее рюкзака. Это был полинявший синий шарф в горошек, который она когда-то подарила Насте. Алекс взяла его в руки и прижала к лицу.

– Ради тебя я пересекла всю Европу, моя любимая, моя ведьма. И Россию я тоже всю пройду, если понадобится. Жди меня.

Образ «ночных ведьм» – советских девушек, воевавших с немецкими захватчиками на старых бипланах с открытой кабиной, – настолько меня поразил, что мне не оставалось ничего другого, кроме как рассказать их историю. Ниже привожу исторические факты, которые легли в основу этого романа.

«Ночные ведьмы» (нем. – Nachthexen). Этим прозвищем немцы наградили летчиц 588-го полка ночных бомбардировщиц (впоследствии – 46-й гвардейский полк), которые наносили удары по вражеским позициям на Восточном фронте. Я не смогла выяснить, когда и как это прозвище стало известно в советских рядах, однако оно стало частью истории этого полка. Ночные вылеты советских летчиц, скорее всего, не наносили серьезного ущерба немецким позициям, однако эти бомбежки беспокоили вражеских солдат по ночам, мешая им спать, а временами советским летчицам удавалось уничтожать склады с боеприпасами. Из трех женских авиаполков лишь 588-й полностью состоял из женщин. На протяжении войны им командовала Евдокия Бершанская. Многие из этих необычайно героических летчиц сгорели заживо в своих бипланах, лишенные парашютов и радиосвязи. Женщины, среди которых были выдающиеся летчицы, также служили в 585-м авиаполку бомбардировщиков и 586-м истребительном авиаполку.

Марина Раскова. Эта русская Амелия Эрхарт (американская пионерка авиации) начала летать, когда коммерческие авиаперевозки в СССР только зарождались. Перелет через всю территорию Советского Союза вместе с двумя другими летчицами сделал Раскову народной героиней. Она смогла убедить Сталина инициировать создание женских авиаполков в 1941 году. Летчицы обожали Раскову. Она командовала 587-м полком бомбардировщиц. Раскова погибла в 1943 году, разбившись из-за непогоды.

Самолеты женских авиаполков. Женщины-пилоты летали на разных моделях самолетов в зависимости от полка. Самые примитивные и уязвимые модели использовали ночные бомбардировщицы – деревянные бипланы У-2. В этих самолетах летчицы были без парашютов и радиосвязи. Под крылья биплана крепились бомбы относительно небольшого веса. Дневные бомбардировщицы летали на трехместном Пе-2, а пилоты-истребители – на крепком Яке-1 и его более поздних вариациях.

Гостиница «Метрополь». Сначала, во время наступления немецких войск, иностранных журналистов эвакуировали из Москвы в Куйбышев (Самару), однако они вернулись в столицу в мае 1942 года. Большинство зарубежных репортеров проживали в гостинице «Метрополь» до окончания войны. У ведущих агентств и изданий – в том числе, United Press, Associated Press, Time, CBS и New York Times – в «Метрополе» были свои постоянные офисы, и их журналистам был доступен гораздо более высокий уровень жизни, чем среднему москвичу. «Метрополь» не пострадал в годы войны, хотя в расположенный неподалеку Большой театр все же угодил снаряд. Отремонтированная, эта гостиница считается одной из самых престижных в Москве.

Маргарет Бурк-Уайт. Прототип Алекс Престон. Американская фотожурналистка, работавшая в 1941 году в Москве для журнала Life. Она действительно сумела уговорить Сталина сделать его фотопортрет, в то время как другим репортерам редко удавалось попасть в Кремль.

Маргарет находилась в Москве, когда немцы вторглись на территорию Советского Союза, нарушив пакт о ненападении. Как и Алекс, она носила военную форму. Кроме того, у Маргарет было почетное офицерское звание, однако она никогда не встречалась с советскими летчицами.

Генри Шапиро. Глава United Press, долгое время работал в Москве и даже женился на русской женщине. Первый иностранный журналист, которому было позволено поехать в Сталинград. Впрочем, доступ на фронт все равно был ограничен, а цензура – жесткой. Все зарубежные корреспонденты были должны отправлять свои репортажи в советский Отдел печати, прежде чем передавать их в редакции своих изданий посредством телеграфа. Часто статьи сильно сокращались.

Роберт Капа (настоящее имя – Андре Фридман). Фотожурналист, освещавший ход пяти войн. Высадился в Нормандии вместе со второй волной американских войск и фотографировал, как немцы обстреливали американцев из блиндажей на побережье. Капа сделал более сотни снимков, однако уцелело лишь одиннадцать из них: остальные были утеряны в связи с происшествием в фотолаборатории в Лондоне.