В стоимость билета, оказывается, входил не просто проезд, а еще и питание, ужин и завтрак, а также отдельно, на выбор, три чая или три кофе. Постельное белье нашлось в тумбе, там же нашлись тапочки, два больших полотенца и уютный полосатый халат. Сначала я думал, что халат наш, из среднеазиатских республик, но на найденном шильдике прочел про Китай.

А самоё главное, в двери купе был врезан обычный замок, который я мог запирать на ключ с обеих сторон, что вполне гарантировало безопасность. Еще один плюс кооперативного вагона был в наличии охраны, которая не пускала всяких торговцев, проповедников и сутенеров.

После довольно неплохого ужина, состоявшего из яичницы, парочки сосисок и салата цезарь, меня удивили новостью, что наш поезд опоздает на два с половиной часа. Так как едет через Волгодонск, из-за того, что бастующие шахтёры заблокировали движение на станции Лихая.

…

В Ростов прибыли в час дня. К этому времени я уже успел выспаться, позавтракать и одолеть почти половину книги о приключениях принца Корума. Глянув в здании главного вокзала на расписание пригородных поездов и сверившись со своими наручными Swatch[158] «Tender Too», которые приобрел в Берлине взамен старых ГДРовских часов, я не стал заходить на главный автовокзал, а поспешил на пригородный железнодорожный, где через двадцать минут, если верить расписанию, должна была идти электричка на Азов.

И первыми, кого я встретил, когда влез во второй вагон ЭР-2, были братья Лубенцы.

— Ооо!!! Лис!!! Здорова! — и по очереди, лавируя между мешков и чемоданов, полезли ручкаться и обниматься.

Вместе с ними оказались и их бывшие подруги-немки, а теперь верные жёны. Да к тому же ещё и обе на сносях, месяце на шестом или седьмом точно.

— Ты же в армии. В Германии, — продолжали удивляться близнецы.

— Демобилизовали, по болезни. А вы чего тут с таким количеством вещей, переезжаете куда-то?

Как оказалось, действительно переезжают. После окончания техникума в армию их не взяли, у обоих выявили плоскостопие, зато родное учебное заведение законопатило их на годовую отработку в хутор Бурхановка, откуда и были родом их девушки, а теперь и жёны.

И всё их устраивало, работа, семейная жизнь, сельские немудрёные развлечения. Но сразу после исчезновения СССР, председатель колхоза закрыл им отработку, заявив, «что всё, мол нет страны и ваши направления недействительны, у меня мол, вон, нечем платить своим работягам, а тут вы ещё, так что всё — свободны».

— Ну и куда нам деваться было? — мрачно спросил у меня Андрюха. И тут же сам и ответил, — Только в город возвращаться. Там работа всегда найдётся. А сидеть на шее у тестя с тёщей тоже не дело, у них и так в бараке восемь человек кроме нас жило.

— Съездили к родителям в Азов, — подхватил нить повествования Серёга и согласовали с ними, что они временно на дачу переберутся, а мы в квартире поживём, пока работу не найдём и своё жильё не снимем.

— А как вы в Ростове-то оказались? Что, автобус от вас не ходит что ли?

Оказалось, всё как обычно в нашей стране. Автобус до их населённого пункта не ходил, но на бумаге числился. При Хрущёве было два сельских района, Самарский и Азовский. И вот с Самарского автобус в Бурхановку ходил. А после объединения районов прекратил, хотя в отчётах остался.

И теперь, для того чтобы попасть в районный центр, приходилось добираться или до того же Самарского, откуда ходили автобусы, или электричкой до Батайска, и там ждать электричку на Азов. Всё для людей, одним словом.

— Весело, — согласился я с ними. — Но как вас в Ростов занесло?

— Тесть на тракторе довёз нас до станции Мечётная, там мы сели на электричку из Кущёвки и заснули, — повинился Андрюха. — И проспали и Каялу, и даже Батайск.

— Что такое Каяла? — не понял я.

— У села Самарского железнодорожная станция называется Каяла, — пояснил Серёга. — Мы тоже, первое время, были в крайнем удивлении от местных двойных названий. Вот представь, хутор Бурхановка, а школа в этом хуторе называется Заполосная средняя школа.

Вот так, за взаимными расспросами и рассказами, мы и не заметили как доехали до Азова. Я помог дотащить им баулы до их дома и почти бегом припустил в сторону своего родного. Не заходя со двора, а прошёл со стороны улицы и обомлел.

Вместо трех наших окон была общая пристройка-лоджия из белого кирпича под цвет дома. Ну, бабуля, ну, тихушница, ни словом, ни полусловом не обмолвилась об этом. А ведь это всё она сделала летом, сразу после моего отъезда. Как только разрешение выбила на подобное с горисполкома?

…

Двери мне на мой звонок открыла Оля, и при виде меня застыла как изваяние, видимо, не веря своим глазам.

— Так и будешь мужа на пороге держать? — попенял я ей, отчего он наконец отмерла и с радостными воплями кинулась ко мне на шею.

Занес её на себе в квартиру, захлопнул двери и наткнулся на прифигевший взгляд бабули, которая при виде меня начала мелко креститься.

— Вернулся, — выдохнула та. — Слава тебе, Боженька. Или сбежал?

— Чего ты несешь, старая? Демобилизовали меня, по здоровью. Иди сюда, обниму, — раскинул я руки и заключил её в объятия, где она и расплакалась.

На наши радостные вопли и обнимашки со слёзами из моей комнаты на четвереньках вылез Сашка, которого тут же подхватила Оля и сунула мне.

— Привет сына, — сказал я мелкому, который прибывал явно в шоке от того, что родная мать сунула его неизвестно кому.

Я потерся своим носом об его маленький носик, отчего он фыркнул как ежик и заулыбался во все свои восемь резцов.

— Ня, ма, ба, — выдал он мне наверное весь свой словарный запас, то ли обматерив меня, то ли поприветствовав, и потянул ручки к бабуле. Пришлось отдавать сына. Ничего, у нас теперь впереди много времени, ещё наобщаемся.

Пока мыл руки мои женщины успели сервировать кухонный стол и сразу же начали меня кормить, оставив вопросы на потом. Зато сами не умолкали, делясь как мне известными, та и не очень новостями. Заодно, бабуля похвасталась пристройкой. Ну, это её квартира, явно ей некуда было денег девать. Я бы точно такой ужас не одобрил.

А дождавшись моего насыщения, потребовали информации. Рассказал им всё, но в урезанном формате и с умалчиванием многих фактов. Во время рассказа предъявлял появившиеся у меня документы, а заодно, попутно, презентовал им косметические наборы, купленные мной в Берлине.