На основе дискуссии у Гитлера сложилось определенное мнение. С такими военными начинать рискованные военные операции по претворению в жизнь национал-социалистской внешней политики нельзя. И он сразу же охладел к военному руководству.

В связи с этим майзингеровское расследование дела Фрича стало вновь актуальным. Но возвратился ли к этому вопросу сам Гитлер? Вряд ли. Нашелся человек, заинтересованный в том, чтобы напустить свору гестапо на командование сухопутными войсками. Им оказался Герман Геринг, бывший формально еще шефом прусского гестапо, которого неоднократно обвиняли в дилетантизме. Он частенько подвергался насмешкам со стороны военных, хотя и стал уже генерал-полковником. Осенью 1941 года Майзингер рассказал другому адъютанту Гитлера, Фрицу Видеману, что именно Геринг отдал ему распоряжение восстановить дело Фрича.

Скорее всего, это случилось сразу же после упомянутого совещания в имперской канцелярии, ибо уже во время поездки главкома сухопутных войск в Египет, начавшейся 10 ноября 1937 года, для слежки за ним были приставлены два сотрудника гестапо. В их задачу входило, в частности, выяснение, станет ли он посещать там места сбора гомосексуалистов. В середине января 1938 года Майзингер решил перепроверить показания Шмидта. Криминальинспектор Фелинг установил, что в соседнем с двадцать первым номером доме проживал ротмистр в отставке Фрич. Таким образом, в деле генерала Фрича появилась неувязка.

Однако заветная мечта Геринга сделаться военным министром стала, казалось, близкой к осуществлению, когда берлинский полицей-президент граф Вольф Генрих фон Хелльдорф рассказал ему некоторые новости, носившие весьма щепетильный характер.

12 января 1938 года генерал-фельдмаршал фон Бломберг, вдовец с 1932 года, имевший двух сыновей и трех дочерей, женился на бывшей стенографистке одного из центральных учреждений Эрне Грун. Их бракосочетание отметил узкий круг друзей и знакомых, а в качестве свидетелей выступили Адольф Гитлер и Герман Геринг. Новобрачные тут же выехали в свадебное путешествие. А криминальрат Курт Хельмут Мюллер, начальник отдела центрального управления уголовной полиции, вскоре после этого получил целую пачку старых фотографий от своего коллеги Герхарда Наука из реферата, занимавшегося вопросами соблюдения нравственности.

«Присмотревшись к совсем обнаженной парочке, — вспоминал потом Мюллер, — я прочитал на обороте фотокарточки имена сфотографированных. Имя женщины мне показалось знакомым. На других фотографиях она попалась еще три раза». В отделе регистрации жителей города он выяснил, что дама была новой женой генерал-фельдмаршала.

Когда он доложил об этом своему шефу, Артур Нёбе воскликнул: «И этой женщине фюрер целовал руку!»

Начальник уголовной полиции поделился новостью с полицей-президентом. 23 января граф навестил генерала Вильгельма Кейтеля[117], бывшего тогда начальником одного из управлений военного министерства. Он хотел получить от того подтверждение, что дама на фото и есть жена фон Бломберга. Оказалось, однако, что Кейтель ее никогда не видел. Поскольку самого Бломберга на месте не было, Кейтель отослал Хелльдорфа к Герингу. Как свидетель при бракосочетании, он должен был знать жену фельдмаршала.

Таким образом, 23 января 1938 года в руках Геринга оказалась козырная карта. Он сразу же понял, что в случае скандала генерал-фельдмаршала отстранят от должности. Но кто займет его кресло на Бендлерштрассе? Вне всякого сомнения, соперник Геринга — генерал-полковник фон Фрич. Этого-то ему как раз и не хватало!

Герингу пришлось набраться терпения на целые сутки, так как Гитлер должен был возвратиться из баварского Бергхофа только вечером 24 января. И не успел Гитлер появиться в имперской канцелярии, как там оказался Геринг. Адъютанту Гитлера, Хосбаху, он даже пожаловался, что ему приходится сообщать фюреру неприятные известия. На этот раз дело шло о военном министре фон Бломберге. После своего доклада Гитлеру о сути вопроса, он как бы между прочим упомянул и Фрича. После ухода Геринга Хосбах отметил, что фюрер, «хотя и был взволнован, но не проявлял озабоченности или подавленности».

Скорее всего, этой же ночью Геринг и отдал распоряжение Майзингеру восстановить дело Фрича. Уже на следующее утро оно лежало на столе Гитлера, из чего следует, что было подготовлено всего за ночь, да этого сотрудники гестапо и не скрывали. Второй адъютант Гитлера, Шауб, позвонил уже под утро Хосбаху и передал ему распоряжение немедленно приехать в имперскую канцелярию — видимо, сразу же после передачи туда дела Фрича.

Увидев через несколько часов Гитлера, Хосбах был удивлен реакцией Гитлера. Он, по всей видимости, тяжело переживал двойной прокол Бломберга и Фрича, потеряв наивную веру в прусско-немецких военных. Адъютант Видеман писал, что он «никогда ранее за все четыре года нахождения с Гитлером не видел его в таком состоянии. Заложив руки за спину, фюрер ходил, согнувшись, взад и вперед по своему кабинету, бормоча, что уж если такое произошло с фельдмаршалом, то на этом свете можно ожидать чего угодно». Прибывший на доклад генерал Герд фон Рундштедт[118] нашел Гитлера «в страшном волнении, он производил впечатление человека, в котором что-то надломилось и который потерял веру в людей».

Было ли это хорошо разыгранной сценой? Сначала, наверное, нет. Но вскоре в Гитлере проснулся, очевидно, дикий инстинкт, когда он увидел шанс разделаться одним махом с руководством вермахта и взять командование армией в свои руки. Теперь уж военные не помешают ему осуществлять задуманную им внешнюю политику, пусть даже явно авантюрную.

И он напустил на военных Геринга. Поскольку Хосбах высказал сомнение в вине Фрича, Гитлер поставил перед Герингом задачу перепроверить показания Шмидта. Геринг дважды побывал на Принц-Альбрехтштрассе и получил подтверждение того, что он и Гитлер желали слышать: свидетель Шмидт повторил сказанное им ранее. Тогда Хосбах в ночь с 25 на 26 января отправился по собственной инициативе к генерал-полковнику фон Фричу и рассказал обо всем, что замышлялось против командования сухопутными войсками. Фрич был буквально огорошен, сказав только: «Это — наглая ложь!»