– Даже так? Но почему я?

– Вы не равнодушны. – Ответил Клод.

– К вам?

– Нет. То есть возможно… – Предсказатель сбился, и она снова улыбнулась, заставив его потратить драгоценные миллисекунды на то, чтобы снова собраться с мыслями. – К тому, что должно произойти. Вам не все равно.

– Значит, мы будем говорить о войне?

– Вы уже знаете? Но…

– Забыли? Я работаю на вас. Боевым оператором. Пусть я и не умею делать выводы настолько быстро, как вы.

– Простите. – Снова смутился Клод, а изображение на экране прыгнуло приближая город. – Конечно, вы узнали. Тем проще вам будет понять то, что я расскажу.

– Почему?

– Что вы думаете о нашем противнике?

В тысячах километров от них команды Клода наконец-то преодолели примитивную защиту информационных систем Атланты. Предсказатель почувствовал это, как целую серию прикосновений – его операционная система получила доступ к новым каналам, обрабатывая их, и город словно взорвался, выстрелив в него терабайтами данных. Изображения с уличных камер, звуки, проходящие через десятки микрофонов, радиопередачи и переговоры по сетям сотовой связи накрыли крепость еще одним слоем отображения, разноцветной паутиной, пульсирующей точками интереса. Ощущение присутствия не прошло – напротив, стало еще сильнее, словно невидимый наблюдатель тоже склонился над городом, напротив Клода, точно над игровой доской с цветными фигурами. Паутина двигалась и менялась – системы анализа сортировали данные, ассоциируя их с известными маркерами. Сеть упорядочивалась, становясь четче и ярче, а узлы на ней становились все плотнее – и предсказатель, решив больше не ждать, шагнул к одному из них.

Экран в зале потемнел, а затем снова засветился, став еще больше. Город пропал – теперь там отображалась еще одна зала, такая же темная, с алым мерцанием, заполняющим потолок. Буквы так же неслись по нему, складываясь в имена, но источников света было больше – из дверей, расположенных по периметру, на гранитный пол падали длинные освещенные полосы, доставая до возвышения с кафедрой и скамьями в центре.

– Камеры в здании городского суда. – Пояснил Клод, и Лиза кивнула, вглядываясь в людей перед возвышением – мужчину в белом мундире, женщину в красной куртке, и девочку, застывшую между ними. Мужчина говорил с людьми, одетыми в белые мантии, сидящими на возвышении, но слов не было слышно – предсказатель не транслировал звук. Изображение сдвинулось в глубину зала, фокусируясь на нем, женщине и двух фигурках за их спинами – длинноногой девушке в очень коротком белом костюме, и стройном желтоволосом юноше в серебристо-черном. Впрочем, юношей он оставался недолго – поверх изображения вспыхнули маркеры, указывая на его истинный пол, и выводя на экран ярлыки данных, сверкающие цветами высших приоритетов угрозы.

– Это реконструкция? – Чуть слышно вздохнула Лиза Линг.

– Нет. – Ответил Клод. – Это происходит сейчас, под нами. Я бы мог выбрать другой момент, но так… нагляднее.

Лиза развернула к себе терминал храма, и ее пальцы побежали по клавиатуре, вводя коды доступа, запрашивая данные о передаче. Защита Клода сомкнулась, позволяя ей работать в изолированной среде, мгновенно стирая любые следы ее деятельности в памяти электроники храма.

– Передача настоящая. – Сказала Лиза двадцать бесконечных секунд спустя. – Прайм Атланты, за которым мы наблюдаем, и… она.

– Фиолетовый и красный маркер сошлись. – Согласно кивнул Клод.

Мужчина на экране продолжал говорить. Звук не имел особого значения, но предсказатель все равно включил его, позволив словам старинной клятвы разнестись под черными сводами:

– «…и я клянусь своей честью, и честью Корпуса, который представляю, защищать этого ребенка, Таню Хокс, как своего собственного. Клянусь заботиться о ее нуждах, чтобы не осталась она без крова, пищи и убежища, которым отныне становится для нее Корпус-Прайм. В свидетели своей клятвы я призываю: Ребекку Ли Андерсон, прайм-лейтенанта Чикаго…»

Женщина в красной куртке шагнула вперед, и Клод сфокусировал изображение на ней, ее миндалевидных глазах, полных решимости.

– Вы сказали, что она не могла выжить. – Сказала Лиза. – Но эта девочка – одна из тех детей, которых она спасала?

– Так и есть.

– Ребекку Ли расстреляли из орудий «Серафа», четырнадцать суток назад. Я помню, очень хорошо – потому что тогда я…

– Вы просматривали запись больше десятка раз. Разные виды реконструкции, углы и качество восстановления. Вы смотрели, как она умирает. А потом плакали.

– Когда вышла из зала. – Призналась Линг. – Я считаю, что она действовала правильно. Она потеряла детей по нашей вине – и я поняла, что сама не поступила бы иначе. Пошла бы без оружия против «Серафов». Но вместо этого я помогала ее убивать…

Девушка снова дотронулась до терминала, отдаляя изображение, рассматривая Ребекку и прислушиваясь к ее голосу:

– «Как опекун этого ребенка по праву спасения, я принимаю клятву присутствующего здесь офицера Корпуса, и призываю судей зафиксировать ее согласно законам Атланты…»

– И я до сих пор не верю, что она жива. Какая технология могла вернуть ее к жизни? – Управляемая Лизой камера двигалась, фокусируясь на деталях костюма Ребекки, ее волосах, затем прыгнуло на девушку, стоящую у нее за спиной.

– Не наша. – Ответил Клод. – Наверное, это самое главное, что вам нужно узнать о будущей войне.

– Что на Земле могут такое?

– Нет, все намного хуже. – Предсказатель перехватил изображение, фиксируя его. – Мы не имеем ни малейшего представления о том, что они умеют. Их оружие и способности находятся за пределами предсказуемых параметров. Эти маркеры – фиолетовый, красный, а теперь и белый – являются катализатором чего-то, что я не могу предвидеть.

– И вы скрыли это от Конклава, верно? Я ведь не видела и намеков на эти маркеры в общей схеме.

– Не все так просто. Данные такого уровня невозможно скрыть от аналитиков Конклава, поэтому ими приходится манипулировать. Моя позиция требует действий, вот только их последствия могут быть немного… неожиданными.

– Я не понимаю.

– Только что за головы двух женщин, которых вы видите в зале, была объявлена анонимная награда, исчисляемая астрономической суммой. За ними начнется охота, но, что парадоксально – это сделает их перемещения, переговоры и намерения невероятно трудными для предсказания.

– Но если их и правда…

– А вот эта вероятность действительно невелика.

– Вас сошлют на дальние рубежи, полковник. Оставят без доступа к информации – я слышала, это страшное наказание для таких, как вы…

– Не успеют. – Улыбнулся Клод. – Все произойдет слишком быстро, и скоро им будет не до меня. Я ведь скрываю гораздо больше, чем говорю вам…

– И меня тоже, наверное, сошлют. – Почему-то улыбнулась в ответ Лиза, перемещая изображение. – А что такое белый маркер?