- Ладно, - он тяжело вздохнул и потянулся за планшетом: идите, мамаша, не отсвечивайте, вас услышали.

Ирка с Дарьяловым на неделю укатила в Крым - он оказался невыездным.

- Ты его и в постели по фамилии зовешь? - ехидно поинтересовалась я, когда она позвонила оттуда.

- А что, мне его Петей звать? - фыркнула Ирка. - Какой он, нафиг, Петя?

- А он тебя как? Ирина Ивановна?

- Смеешься? Я - Ирочка.

- Дарьялов и Ирочка - сладкая парочка, - поддела я. - Хотя я Кирилла тоже часто Ковалевым зову.

- Слушай! - Ирка вдруг расхохоталась. - Я только сейчас сообразила. Ковалев и Валевская. Может, вам после свадьбы обоим фамилию поменять? Будете Ковалевские. Родите девочку, назовете в честь бабушки... Софьей.

Неделя у нас с Кириллом оказалась до такой степени загруженной, что увиделись мы только в обед в пятницу. Я знала: на вечер четверга с визитом напросилась Лидия и Кирилл с Ксю задумали какую-то чучу, дабы отбить у нее подобное желание в дальнейшем. С трудом верилось, что это вообще возможно, но все равно было интересно.

- Ты бы видела, какая она была злющая, - рассказывал Кирилл, когда мы лежали на диване, обнявшись. - А я еще не удержался, Грише привет передал. Выразил надежду, что пребывание в СИЗО ему не слишком повредило. И добавил, что при случае могу порекомендовать годного проктолога. У нее взгляд был - как две гаубицы.

- Ну ты и змей! - я дернула его за ухо. - Так что вы сделали-то? До чего гнусная манера -начинать с конца рассказывать!

- Все элементарно просто. До визга. Она приходит. Я сижу в гостиной в кресле, смотрю рабочие бумаги в ноуте. Ксю на диване читает книгу. Есть у нее сказки с картинками -толстенная, и картинки можно до одурения рассматривать. Знаешь, такие, где много-много всяких мелких деталек. Не то что на два часа, на целый день хватит. Лида садится с ней рядом, пытается как-то общаться, Ксю не реагирует, носом в книге. Та начинает психовать: Ковалев, что за дела? Я включаю дурака: ты хотела ее видеть - ты ее видишь. А я вообще не при делах, моя задача - наблюдать и слушать, чтобы ты обо мне гадости не говорила при ребенке. Она на Ксю наезжать: такая-сякая, я к тебе пришла, а ты. А та: суд заставил меня с тобой видеться, а про разговаривать - ничего не написано. Не хочу я, мама, с тобой разговаривать. И снова в книгу.

- И что, она вот так два часа просидела? - удивилась я.

- Прикинь, да. Злилась, психовала, вся в пятнах красных. Но не ушла.

- А если все-таки снова заявится?

- Повторим, - хмыкнул Кирилл. - Сколько надо. Пока не дойдет.

- А если в опеку пожалуется?

- На что? Я же не препятствую встречам. Пакости о ней не говорю, как она обо мне. А что ребенок общаться не хочет, так это вы, мамо, сами виноваты.

- Да... - я закинула ногу ему на бедро. - Даже жаль ее немного.

- Гуманистка ты, Ленка. А мне вот ну ни капли. За что боролись - во всей красе. И как у нас со временем? Хватит еще на порцию разврата?

- Минут пятнадцать есть.

- Черт. - он притиснул меня к себе. - Конечно, лучше бегом, чем никак, но все равно мне так трахаться не нравится. Я люблю с чувством, с толком, с расстановкой. А это что? Курам на смех.

- Ковалев, хватит трындеть! - потребовала я. - Только время зря тратишь. Займи язык чем-нибудь поинтереснее.

Кирилл

Не могу сказать, что вопрос этичности (в Ксюхином варианте - эпичности) меня совсем не занимал. Я отдавал себе отчет, что некоторые мои действия, да что там некоторые, многие, выходят за рамки однозначной оценки. И в бизнесе, и в личных делах, в том числе во всей ситуации с Ксю. Поэтому Ленины слова, что Лиду даже жаль немного, оказались. не так уж и мимо.

Нет, мне ее действительно было не жаль. Потому что я прожил каждую минуту этой паскудной истории. Она прошла через меня и моего ребенка. Через меня, а не рядом. Я не сидел в зрительном зале с ведром попкорна и бутылкой колы, наблюдая за поворотами сюжета. И потом. у каждого своя правда, и каждый прав для себя, пока уверен в своей правоте. Я был уверен. И поэтому сторонние мнения меня нисколько не волновали. В данном случае - даже Ленино, хотя вряд ли насчет жалости она говорила всерьез.

Если и были у меня какие-то сомнения, то сказанное Ксю в адрес Тима фирменное Лидино «козел» поставило окончательную точку. Огромную и жирную. Если и жалел я сейчас о чем-то, то только о том, что. пожалел Лиду раньше. Не пошел до конца и не добился лишения ее родительских прав, когда такая возможность была.

Обо всем этом я думал в пятницу, возвращаясь домой. Хотелось верить, что Лида устанет стучать лбом в закрытую дверь и в конце концов оставит нас в покое. А еще - что нам все-таки удастся прекратить войну между детьми и Лена станет для Ксю настоящей матерью.

Завернув в «Окей» купить кое-что к завтрашнему пикнику, на парковке я увидел сценку, от которой остро резануло завистью. Мужчина примерно моего возраста помог выйти из машины беременной жене, а за ней выбрались еще двое детей - мальчик и девочка. И большая собака.

Будет ли у нас так?

Будет. Обязательно будет. Я не сомневался

Вечером меня занесло в чат родителей Ксюхиного класса. Во время учебного года я заходил туда в среднем раз в два-три дня, чтобы не пропустить какие-нибудь новости, но никогда ничего не писал. Мамки даже не знали, что я в нем состою, кто ж заглядывает в список

участников. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что там уже второй день обсуждают... предстоящую женитьбу папы Ксюши Ковалевой.

Нет, ну я, конечно, знал, что из двадцати семи мам в классе около десятка разведены или вообще не были замужем: они щедро делились в чатике подробностями своей личной жизни. И взгляды на родительских собраниях ловил откровенно говорящие. И попытки познакомиться поближе были. Вспомнилось Ксюхино: «ты самый красивый папа в нашем классе». А еще свободный и без материальных проблем. Почему бы и нет? И все равно не представлял, что все так по-взрослому.

Оказывается, на меня шла самая настоящая охота, а я и не знал. И теперь мамки всерьез горевали, что все пропало, гипс снимают, клиент женится. С одной стороны, это было забавно и даже где-то почесывало чувство собственного величия. А с другой, кто -то же этот вброс сделал. Кто? Глупый вопрос.

- Ксения, к ноге!

- Что, папа? - глаза, как у совы.

- Ничего не хочешь мне сказать?

- О чем? Что я сделала?

Отмотал чат так, чтобы на экране остались самые пристойные сообщения.

- Это что?

Покраснела, нет, побагровела - как отварная свекла.

- Пап, ну я только Светке сказала. Но это же правда. Ты же ведь женишься на Елене?