Девятого апреля Джулия шла по талому снегу, направляясь к дому профессора Пиктон. В одной руке она сжимала папку с отпечатанной диссертацией, а в другой — бутылку кьянти.

Джулия нервничала. Ее отношения с профессором Пиктон хотя и отличались сердечностью, но их никак нельзя было назвать теплыми. Кэтрин была не из тех, кто сюсюкал со своими аспирантами или пытался их задобрить. Держалась она официально, была требовательна и решительно не признавала сентиментальности. Поэтому Джулию весьма взволновало приглашение этой престарелой ученой дамы принести диссертацию ей на дом и остаться на обед. Разумеется, ни о каком отказе не могло быть и речи.

Джулия поднялась на крыльцо трехэтажного кирпичного дома, где жила Кэтрин, и нажала кнопку звонка. Ее ладони были липкими от пота, и она торопливо вытерла их о подол куртки.

— Добро пожаловать, Джулианна, — произнесла Кэтрин, открыв дверь и введя свою гостью внутрь.

Если квартирка Джулии могла сойти за «хоббитову нору», то дом профессора Пиктон напоминал обиталище лесного эльфа, причем лесного эльфа с пристрастием к хорошей старой мебели. Все в этом доме было старинным, но элегантным: стены, облицованные панелями из темного дерева, дорогие ковры на полу. Убранство дома отличалось аристократичностью, однако не давило избытком вещей. Везде царил безупречный порядок.

Повесив пальто Джулии, Кэтрин изящным движением взяла у нее папку и кьянти и провела в небольшую гостиную. Джулия, не задумываясь, уселась в мягкое кожаное кресло перед камином и взяла предложенную хозяйкой небольшую рюмку хереса.

— Обед почти готов, — объявила Кэтрин и исчезла, словно греческая богиня.

Джулия разглядывала фолианты, посвященные английской архитектуре и садово-парковому искусству. Книги лежали на низком кофейном столике. Стены гостиной украшали пасторальные сцены, на фоне которых резко выделялись черно-белые фотографии предков Кэтрин. Джулия медленными глотками пила херес, наслаждаясь теплом, растекавшимся по ее телу. Прежде чем она успела допить рюмку, Кэтрин повела ее в столовую.

— Как у вас красиво, — улыбнулась Джулия, пытаясь за улыбкой спрятать вернувшееся беспокойство.

У нее вызывали робость посуда из тонкого костяного фарфора, хрустальные бокалы и рюмки и серебряные подсвечники, которые Кэтрин поставила на белоснежную скатерть дамасского полотна. Казалось, эту скатерть только-только тщательно прогладили.

В этом доме даже складки на скатерти не появлялись без разрешения профессора Пиктон.

— Я люблю принимать гостей, — сказала Кэтрин. — Но, по правде говоря, могу по пальцам пересчитать тех, чье общество в состоянии выдерживать весь вечер.

Слова Кэтрин лишь усилили робость Джулии. Стараясь как можно меньше шуметь, она села рядом с хозяйкой, расположившейся во главе длинного дубового стола.

— Пахнет вкусно, — заметила Джулия, еле сдерживаясь, чтобы шумно не втянуть в себя запахи тушеного мяса и овощей, поднимавшиеся от ее тарелки. В предшествующие дни она ела мало, но от блюд, выставленных профессором Пиктон, у нее разыгрался аппетит.

— Я склонна к вегетарианству, но в вашем возрасте мясо еще необходимо. Как я неоднократно убеждалась, аспиранты едят недостаточно мяса. Поэтому я приготовила мясное блюдо по старинному рецепту моей матери. Она называла его «тушеным мясом по-нормандски». Надеюсь, вы не возражаете против свинины.

— Ничуть, — улыбнулась Джулия, но, когда она увидела лимонную цедру, украшавшую тарелку дымящейся брокколи, улыбка заметно погасла.

«Габриель любил изысканно сервированные гарниры».

— Не возражаете, если я скажу тост?

Кэтрин наполнила рюмки вином, принесенным Джулией, и подняла свою.

Джулия тоже подняла свою рюмку.

— За ваш успех в Гарварде.

— Благодарю вас, — ответила Джулия, испытывая смешанные чувства.

Когда прошло время вежливого разговора о разных пустяках, Кэтрин сказала:

— Я пригласила вас, чтобы обсудить ряд вопросов. Во-первых, вашу диссертацию. Вы удовлетворены ею?

— Нет, — призналась Джулия, торопливо проглатывая листик пастернака. — (Кэтрин нахмурилась.) — Я имела в виду… диссертацию можно было бы улучшить. Будь у меня еще год на работу, результат оказался бы гораздо лучше. Я… — Джулия умолкла, желая, чтобы под ней разверзлась пропасть и поглотила ее.

Однако Кэтрин вдруг улыбнулась и откинулась на спинку стула:

— Это правильный ответ. Рада за вас.

— Что вы сказали?

— Современные аспиранты почему-то считают себя талантливее, чем они есть на самом деле. Я рада, что при всей вашей успешной работе вы сохраняете научную скромность. Согласна, еще один год работы улучшил бы вашу диссертацию. Если вы продолжите столь же усердно работать, через год станете более крепкой аспиранткой. Ваше научное чутье тоже возрастет. Мне приятно слышать, что вы не считаете свою диссертацию законченным шедевром, где уже нечего улучшать. А теперь поговорим о другом.

Джулия отвела взгляд от Кэтрин и склонилась над тарелкой, не представляя, о чем теперь собралась говорить хозяйка.

Кэтрин нетерпеливо забарабанила пальцем по столу.

— Я не люблю, когда люди пытаются совать нос в мою личную жизнь, поэтому сама стараюсь не лезть в жизнь других. В вашем случае я была втянута Дэвидом Арасом, — поморщилась Кэтрин. — Я не посвящена во все подробности этого слушания, достойного времен маккартизма, и не стремлюсь их знать. — Кэтрин многозначительно посмотрела на Джулию. — Грег Мэтьюс в Гарварде подыскивает подходящую кандидатуру на пост заведующего кафедрой, которая будет целиком заниматься творчеством Данте. Я надеялась, это место предложат Габриелю. — Краешком глаза Кэтрин увидела, как Джулия заерзала на стуле, и потому торопливо продолжила: — К сожалению, ему этого места не предложили. Гарвардские глупцы пытались выманить меня из моей уютной скорлупы, но я отказалась. Уж не знаю, каким образом в список кандидатов затесался этот жуткий Паччиани. Но ему отказали. Теперь уже известно, кто возглавит кафедру. Сесилия Маринелли. Они выкрали ее из Оксфорда. Хорошо, если вы с нею сработаетесь. Если с вашей диссертацией все будет в порядке, я охотно позвоню Сесилии и сообщу о вашем приезде.

— Спасибо, профессор. Вы очень добры.

— Не стоит благодарности, — отмахнулась Кэтрин.

Обед они доедали молча. Затем Кэтрин встала и принялась убирать со стола, наотрез отказавшись от помощи своей аспирантки. Джулия осталась допивать вино.

Ее огорчало, что Габриель не получил работу, о которой мечтал, и в то же время она облегченно вздыхала, зная, что не столкнется с ним в Гарварде. Его присутствие на кафедре породило бы всевозможные проблемы. Она бы уже не смогла работать бок о бок с ним. Было бы крайне мучительно поддерживать с ним официальные, отстраненные отношения. Пока она в Бостоне, будет намного лучше, если он останется в Торонто. И приглашение на должность завкафедрой профессора Маринелли виделось Джулии милосердием, хотя и суровым.