И я ответила: «Это касается истории, мистер Тейер, и еще судьбы. Как мы можем выбрать верный путь в жизни, чтобы в то же время не противоречить судьбе? Все мои школьные друзья твердят о водородной бомбе, и я боюсь, что не доживу до двадцати одного года. Мистер Тейер, вы всегда так говорите о будущем человеческого рода, будто у нас уже было будущее. Мне хотелось бы знать, что нужно сделать для того, чтобы это будущее обязательно наступило».

Он сказал: «Нам нужно больше специалистов в духовной сфере, которые подведут народ к тому, чтобы в нем проснулось самосознание».

«Что вы имеете в виду, мистер Тейер?»

Он ответил, и это его точные слова – я делала заметки, так как понимала, что услышу нечто великое: «Мы призваны совершать метаморфозы, метаморфозы самого высшего порядка, но пока мы ведем себя так, что отдаем только крохотную долю самих себя. Необходимо увеличить эту долю. Но, Джин, ни минуты не сомневайтесь в том, что не мы одни хотим, чтобы это стало возможным. Мы – часть космического эволюционного движения, побуждающего нас соединиться с Богом. Это вспышка всех наших потенциальных возможностей. Это великая первопричина всех наших взлетов и перемен. Без этого наша жизнь – лишь борьба и упадок».

А я сказала ему: «Как вы это назвали? Я никогда об этом не слышала. Может ли нечто быть таким великим, что у него даже нет названия?»

«Вы правы, – произнес он. – Ему невозможно дать название».

«Ну, попытайтесь назвать его, мистер Тейер! Я слышала, что, как только даешь вещи имя, можешь приступать к работе с ней».

Ему это показалось забавным, и он сказал: «Я попробую». А потом добавил: «Это настойчивая просьба к вселенной родить сверхчеловека. Это возникновение нового вида психической энергии, когда любовь, скрывающаяся в глубинах вашей души, соединяется с тем, что есть самого сущностного в течении космического потока».

По правде сказать, я не очень понимала, о чем он говорит, но глубокомысленно кивала головой и сказала, что хотела бы обдумать все это, а он ответил, что хотел бы того же. Однажды, в одну из наших последних совместных прогулок – это был последний день, когда я его видела, – мистер Тейер завел разговор о притягательной силе становления, потом эта фраза прочно вошла в мой лексикон. А еще о том, что мы, люди, являемся частью эволюционного процесса, который влечет нас к чему-то, что он называл «точкой Омега» – высшей точкой эволюции. Он говорил мне о своей уверенности в том, что физическая и духовная энергия всегда проистекают из точки Омега; она не только способствует нашему совершенствованию, но также ведет вперед, воздействуя на нас посредством любви и озарения. И тогда я задала ему свой самый главный вопрос, то, что продолжало мучить меня всю жизнь: «А что нас окружает, мистер Тейер?» Его ответ запечатлелся в моем сердце. Он начал с того, что сказал: «Je crois» – Я полагаю. «Я полагаю, что вселенная эволюционирует. Я полагаю, что эволюция продолжится в сфере духа. Я полагаю, что дух достигает совершенства, трансформируясь в индивидуального Бога».

«А что вы думаете о себе самом, мистер Тейер?»

От ответил: «Думаю, что я – паломник в будущее».

Это был четверг накануне пасхального воскресенья 1955 года. Я принесла ему раковину улитки. «О! Escargot!» (улитка – фр.), – сказал он, а потом битый час с восторгом разглагольствовал о спиралях, о природе и искусстве, раковинах улиток и галактиках, лабиринте на полу Шартрского собора – который позднее стал символом моей работы. Все это звучало, как чудесный гимн закрученной в спираль эволюции духа и тела: «Все это спираль становления, Джин!» Потом он посмотрел в сторону, казалось, будто он вглядывается в будущее, и сказал: «Джин, к концу этого века ваши современники станут ростками нового мира. Но они не смогут пробиться в него напрямую». Он сказал по-французски directement (прямо – фр.). «Вам придется идти по спирали любой цивилизации, любого типа самосознания. Именно тогда пробудится нечто новое в духовном плане, и мы перестроим земной мир». А потом добавил, обращаясь ко мне: «Джин, всегда будьте правдивы сама с собой, но всегда стремитесь к высшему самосознанию и высшей любви». Именно эти слова он сказал мне. И еще: «Au revoir (до свидания – фр.), Джин».

«Au revoir, мистер Тейер! До вторника!»

Наступил вторник, я взяла Чэмпа, но Чэмп заскулил, казалось, он что-то знает. А мой старик больше не появился. Прошел четверг, вторник, снова четверг. Я ждала его восемь недель, но он больше не пришел; оказалось, что он умер в тот самый воскресный день 1955 года…

Прошло много лет, кто-то дал мне почитать книгу без обложки, которая называлась Phenomenon of Man («Феномен человека»). И, начав читать ее, я сказал себе: «Боже мой! Это же мой приятель, это… О, ну и дела…» Я пришла к подруге и спросила: «А у тебя есть обложка от этой книги?» И она отдала ее мне, я перевернула ее – конечно, это был мой старик! Мистер Тейер – Тейяр де Шарден.

Тейяр де Шарден был великим французским философом, иезуитским священником и писателем. Эта занимательная история о нем служит для меня замечательным примером того, как человек, не отказываясь от радостей жизни, полным ходом направляется к своему концу: с шуткой, с великодушием, с любопытством, с бьющей через край генеративностью, побуждая юную девушку стать «паломником в будущее», отдавать больше, чем только «крохотную долю» самой себя.

В своей жизни я довольно поздно начала ощущать приятное возбуждение оттого, что перестала отдавать «крохотную долю» самой себя. Я мечтаю о том, чтобы каждый из нас пережил это, став «паломником в будущее», используя данную ему жизнь для самосовершенствования: развития тела, духа, сердца и души. Чтобы каждый из нас реализовал свои способности до конца, а потом применил их ради чего-то, что лежит за пределами нашего «я».

Мы – первое поколение, которое должно как следует подготовиться к полноценному III акту жизни. Мы – женщины, нас много, у нас есть самосознание, здоровье и знания для того, чтобы смелее ответить на любой вызов, который может бросить нам этот последний акт. Я верю, что от наших выступлений, как от брошенного в пруд камешка, разойдутся круги, которые охватят все слои общества. Моделируя последний, III акт своей жизни, мы должны помочь себе, нашим мужьям и детям изменить отношение к старости… представить себе, что значит жить, прислушиваясь к себе и размышляя, сочувствуя и сохраняя равновесие.

Доктор Ричард Спротт и его коллега и наставник доктор Рой Уолфорд из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, почти тридцать лет проводившие опыты на мышах, пришли к выводу, что продолжительность жизни мыши среднего возраста, которую сажают на низкокалорийную диету, может увеличиться на 15–20 %. В своем выступлении на семинаре, посвященном буму в области старения и проводившемся в 2007 году в Международном центре изучения продолжительности жизни, на котором присутствовала и я, доктор Спротт рассказывал о влиянии низкокалорийной диеты на продолжительность жизни.