сложно перестроиться. Как на неё посмотрят в институте? Что скажут преподаватели? Она же пример! Имидж — неотъемлемая часть неё. Да и просто не готова вот так открыто показать свои отношения. Это будет значить — показать себя. Себя настоящую. Нет. Не готова. Выждав, когда Нэйтен достаточно отдалится, она ступила следом, всё же опечалено поглядывая на отдаляющуюся спину парня. Надо будет с ним поговорить потом. Догнав его немного на лестнице, Николь зашла практически следом за ним в холл института.

— Нэйтен! — девичий голос огорошил, многие начали оборачиваться, когда Мэй пронеслась навстречу парню и повисла на его шее. — Я так скучала, — ворковала девушка над его ухом, не намереваясь расцеплять рук с опешившего парня.

Задержав воздух, скрипнув зубами, Николь косо посмотрела на парочку, сжав кулаки. Подруга — эта вечная липучка, а экс-подруга и вовсе — сука. Отодрать бы её от него, выдрать волосы, а не поймёт, ещё и нос разбить. Неужели ревнует? Ревность… забавно. Николь и ревнует. Девушка хмыкнула, прикрыла глаза, отворачиваясь от нелицеприятной картины. Гадко и неприятно. И двинулась дальше. Надо уйти в аудиторию и спрятаться в учебник, прийти в себя, иначе, ещё немного, и она пустит кровь. Ну а что? Сама виновата. Сама попросила не оглашать, что он её. Сама! Сама дура! И теперь кусает губы от злобы. Только бы не скрючиться где-нибудь в сторонке от обиды, в которую сама себя загнала своими рамками, и теперь не может вот так просто и легко закричать, чтобы ни одна девичья юбка больше даже не думала прикасаться к нему.

Нэйтен не знал, как смотреть, как с ней общаются другие, а о себе разве она думала? А каково ей будет смотреть. Увидела! Брависсимо! Кажется, даже вены вспучиваются, готовые разорваться от давления. Быстро шевеля ногами и пыхтя себе под нос, Николь слышала урывками фразы Мэй и скрипучий голос Нэйтена.

Маркус нагнал её нескоро, преодолевая тот же холл и завидев не ту парочку, что ожидал.

— Привет, — притормозил он её буквально за поворотом от происшествия покушения на её молодого человека. Её! И ещё кем.

— Ничего не говори, — предостерегла девушка друга Нэйта.

— Я разве что-то говорил? — удивлённо приподнял брови Марк и покосился в сторону, откуда они свернули, представляя, как Нэйт пытается расцепить цепкие пальцы Мэй.

— Но подумал, — Николь снова развернулась, потопав дальше.

— Я думал, у вас всё хорошо. Нет? — стал следовать парень рядом.

— Всё просто прекрасно. Разве не видно? — натянуто улыбнулась Николь, обнажая зубы.

Всё просто зашибись, особенно, когда твой парень обжимается с подругой на глазах у всех. Верх блаженства и умиления. Молодцы какие. «И сама дура», — вновь напомнила себе.

— Эй-эй, девушка взрывного характера, ну-ка выше нос и поприветствуй, наконец, нормально друга, — нахмурившись, Николь повернула голову в сторону Марка, тот, как обычно, лучезарно улыбался. Так и крича от гордости «вот какой я всё-таки молодец». Тоже, блин, амур пернатый нашёлся. Но он догадался, что не всё так просто, когда эти двое отсутствовали на учёбе. Закрываем карту «шалость удалась». — Яблочко будешь? — протянул он ей фрукт, достав из барсетки.

— Ну тебя, — отмахнулась Николь и было уже развернулась, но, передумав, выхватила яблоко, зашагав дальше. И всё же отвлёк немного от дебильных мыслей. Ментально поблагодарила его девушка. И в особенности за «друга». Как-то важно было понимать, что Маркус, надёжный друг Нэйтена, теперь и ей является им. — И привет, — махнула рукой, в которой сжимала сочный зелёный презент, зашла в аудиторию.

День так хорошо задался, что нельзя сказать о продолжении. Буря ревности не давала покоя. Мэй зашла только после звонка, когда преподавателя не было на месте. Девушка была угрюма и понурая. Села подальше, ближе к окну. Они с Николь давно разошлись, поэтому Тёрнер не удивилась подобному, но стала загоняться мыслями, что произошло.

Маркус, видимо, решил дождаться друга, и они вошли вместе с профессором, сетовавшим на то и удивлённым, что товарищи, кажется, впервые так рано явились на пары. Именно по этой причине не получив выговор. Они прошли на привычное место — подальше с глаз. Остальная банда точно не появится раньше второй пары, и их дуэт может спокойно обсудить всё необходимое без лишних ушей.

Нэйтен не обратил внимания на свою девушку, хотя и прошёл рядом. Обижается? Расстроен? Или разочарован? Николь не знает, но впервые чувствует дискомфорт от пренебрежения. На второй паре он так же даже не смотрел в её сторону. Зато Мэй стреляла взглядами назад, потом глубоко вздыхала и отворачивалась обратно.

На третьей, как предполагалось, появились остальные дружки, поздоровавшись друг с другом рукопожатиями. Тайлер, проходя мимо Николь, посмотрел на неё и двузначно ухмыльнулся. Девушка поторопилась отвернуться, настолько не по себе стало. Скот отстёгивал привычные свои шуточки, вытягивая смешки не только у друзей, но и большей части группы. Всё, вроде, как прежде, но Маркус с Нэйтом держались как-то отстранёно от них. Может, это время стало всё расставлять по своим местам. Люди приходят в наши жизни. Играют свою роль и уходят постепенно в другой сценарий. Лишь единицы остаются на всю жизнь. Единицы — не игроки и не актёры, они становятся близкими, любимыми. Они становятся больше, чем кто-то. Теми, за которых ты переживаешь, волнуешься, хочешь помочь, верить, любить. Теми, кому ты доверяешь. Ты априори не можешь оставаться к ним равнодушен. И вот тогда за таких людей можно и нужно держаться крепче, а других отпускать легко и непринуждённо. Именно так Николь с Нэйтом жизнь держит. Они бегут друг от друга, а судьба разворачивает их пути, и они снова сталкиваются. Только бы не упустить этот момент и шанс, пока судьба не решит махнуть на них рукой.

Отсидев кое-как последнюю пару, Николь быстро побросала вещи в сумку и бегом вышла, самая первая покинула аудиторию. И как после такого бросить курить, когда от такого напряжения, полного игнорирования Нэйта, хочется втянуть яду и, желательно, задохнуться им. Удавиться и забыться. Какой-то нелепый страх скрутил все внутренности, боясь, а вдруг всё опять будет по-старому, и Нэйтен опять не её. Какая нелепица. Тогда почему изнутри что-то скребёт острыми когтями? А если он выберет Мэй? Она миленькая, покладистая. Он ей нравится, и она не боится показывать чувства к нему.

Николь наматывала белый шарф вокруг шеи, выбегая на улицу, едва не пуская слёзы, вспоминая, как буквально ещё утром он так бережно заботился о ней, утепляя шею в шерстяную вещь. Какая она жалкая. И бежит сейчас от кого? От себя? Но собственные мысли не выкинешь из головы.