– Не принимал. Как только фюрер захотел поближе познакомиться с Вольфом Григорьевичем, тот сказался больным и тихо драпанул к нам, используя все свои способности дурить служилых людей. А что случилось, и нам не говорит. Намекает лишь, что будущее в тумане.

Подбежала женщина-военврач в форме, в беретике, накидывая на бегу халат. Послышался запах нашатыря.

– Фу-у, как вы нас напугали…

– Спасибо… спасибо… сейчас будет все хорошо…

– В кабинет ему помогите пройти.

Кабинет напротив по коридору оказался без хозяина, но с парой стенографисток в дополнение к шоринофону. Видимо, заранее подготовили. Мессинга посадили на казенный диван, видимо частенько служивший хозяину вместо домашней постели. Врач дала ему валерьянки и померила давление.

– Кажется, все нормализуется. Пусть отдохнет, но повторять сеанс категорически нельзя. Иначе я за вашего пациента не отвечаю.

– Хорошо, Вера Семеновна. Если не затруднит, побудьте пока здесь рядом в коридорчике, стул там есть.

– Как скажете. Потом только пригласите для осмотра.

– Как вы себя чувствуете? – вновь спросил штабс-ротмистр Мессинга, когда врач вышла.

– Спасибо, уже хорошо. По крайней мере, могу предсказать ваше ближайшее будущее – оно блестящее…

– Спасибо. А что-нибудь кроме?

– Что-нибудь кроме… Ужасно. Матерь Божия, это ужасно… Я увидел их… Живые скелеты за колючей проволокой… Море огня, какие-то взрывы до самого горизонта… Дорога, какой-то свист и вой, толпа людей разбегается – женщины, дети, потом взрывы… Сжигают деревню, кидают людей в огонь… Какая-то двуногая машина идет по свалке, из нее летят молнии… Что-то непонятное, огонь, как гриб, огромный, до неба… улицы сметает вихрем, весь город… Боже, весь город – огромный костер… Зима, разбитая техника, трупы торчат из-под снега, много трупов, целое поле… теперь город с птичьего полета, снова огонь, везде огонь… Не верю. Не хочу, не хочу в это верить…

«Все-таки пролез в мозги. А двуногая машина откуда взялась? Что-то не то».

И тут до Виктора дошло, что Мессинг заодно с кинохроникой прихватил и самое начало фильма «Терминатор».

«Так вот он как предсказывает! Мысли читает, и будущее, как еще не реализованные мечты людей! Так сказать, опережающее отражение анализирует. Но откуда такая точность прогнозов? Выходит, наше будущее просто зависит от нас? От нас, многих? Народы Европы видели в будущем войну – и пришли к ней? А если случится что-нибудь такое, что массово повлияет на их опережающее отражение, – и будущее меняется? И это уже будет другая реальность?»

…Дегтярев, седой и лысоватый, с крупными, резкими чертами лица выглядел уже пожилым человеком, старше Виктора, наверное, лет на двадцать, хотя на самом деле разница в годах между ними была гораздо ниже. Он был не совсем похож на виденные в книгах и в инете фотографии: складки и неровности лица казались как-то рельефнее.

«Ретушеры постарались», – подумал Виктор.

С Дегтяревым резко контрастировал тридцатилетний Шпагин, с высоким лбом и более тонкими чертами лица, чем-то напоминавший Виктору одного из артистов, то ли довоенных, то ли послевоенных, но какого именно – он не помнил, кроме разве того обстоятельства, что артист этот часто играл немцев. Взгляд у Шпагина показался Виктору волевым и упрямым. Сидевшему рядом Судаеву не было еще и тридцати; в сравнении с Дегтяревым его лицо могло показаться с первого взгляда невыразительным, каким-то не совсем правильным; но на нем горели какие-то особенные, живые, притягивающие к себе внимание глаза, в глубине которых сверкал огонек одержимости. Виктор вдруг вспомнил, что Судаев, по крайней мере в его реальности, еще только студент-третьекурсник и что его вызвали сюда, на бронепоездную базу, скорее всего потому, что в одной из записок Виктора была указана его, судаевская, система, которой он еще не создал.

– Речь пойдет не о какой-то сверхсистеме стрелкового оружия, которая разом позволит дать российской армии решающее преимущество на поле боя. Достоинства оружия определяют во многом возможности его производства. Речь пойдет о возможных изменениях потребностей в видах стрелкового вооружения в вероятной войне. Сейчас в России делается ставка на оснащение армии автоматическими и самозарядными винтовками под патрон к винтовке Мосина. Техническую сторону задачи создания такой винтовки наши оружейники решают намного лучше, чем в других странах, созданными образцами можно гордиться. Однако стоимость автоматической винтовки в производстве сейчас приближается к стоимости ручного пулемета. А это означает, что в случае неблагоприятного для России начального периода войны, когда, с одной стороны, потребуется вооружить миллионы людей при мобилизации, а с другой, возможны значительные потери винтовок в частях во время боев, может сложиться ситуация, когда стрелкового оружия не хватает. Потом, автоматическая винтовка для мобилизованного, плохо обученного солдата сложна. Необходимо автоматическое оружие на этот период, которое было бы дешевым, которое можно было бы массово выпускать и которое было бы несложно в освоении для вчерашнего крестьянина или слесаря…

– Разрешите доложить? – из-за стола слегка приподнялся Дегтярев.

– Конечно.

«Надо послушать. Легче будет ориентироваться».

– Задача, которую вы сейчас поставили, нам известна. Есть у нас и предложения по ней.

Он открыл стоящий в комнате черный фибровый чемодан, достал из него нечто напоминающее легкий карабин, с желтым деревянным ложем и прямым, длинным, как у МП-40, магазином, и положил на стол.

– Это карабин-автомат фирмы «Швейцарише Индустри-Гезелльшафт» под экспортный пистолетный девятимиллиметровый патрон для маузеров, который у нас тоже производится, хотя и в ограниченных количествах. Патрон отличается мощностью, точностью и дальностью полета пули. Дальность стрельбы триста метров. Обратите внимание, что можно крепить штык, – это выгодно отличает автомат от новейшего пистолета-пулемета фирмы «Эрма» удобством использования в рукопашном бою. Эффективная дальность в полтора – два раза превышает таковую для производимых пистолетов-пулеметов Бергмана и «Эрмы».

– Интересно, – подумал Виктор, который впервые видел такую экзотику живьем, – а почему же он не пошел в массовое производство?

– Автомат качественный, но дорогой. Можно удешевить, если использовать стандартные трехлинейные пистолетные патроны для маузера российского производства, тогда систему можно упростить, сделать со свободным затвором. Откидывающийся магазин тоже не нужен, это излишество. Наконец, изменив конструкцию затворной рамы и ряда деталей, мы заменим часть дорогих фрезерных операций более дешевыми токарными. В итоге мы получим такой пистолет-пулемет…

Он достал из того же чемодана похожий автомат, только с трубчатой крышкой затворной рамы и изогнутым рожком. Изготовлен он был весьма любовно, хоть и без украшений.