Как я могла иметь одни стандарты для женщин и совершенно другие для мужчин? Или это не для всех мужчин? Боб Макалмон мне вполне симпатичен, а Коула я просто обожаю, хотя и была потрясена, когда Сара неохотно подтвердила, что слухи не врут и в постели Коул действительно предпочитает мужчин. В то время он очень неумело скрывал новый роман с каким-то юнцом — казалось, ему почти наплевать, если правда выйдет на свет.

Гомосексуализм казался чем-то противоестественным и непонятным, но каждому свое — так я это видела. Возможно, отдельные стандарты у меня были только для своего мужчины.

Оставив непростые мысли, я направилась к Натали, которая как раз уходила в кухню, и рассказала о встрече с Полин.

— Если хочешь знать мое мнение, она совсем увязла, — сообщила я. — И сейчас на грани отчаяния.

Натали снова наполнила свой бокал.

— Так происходит, когда не можешь всецело отдаться собственной жизни. И если позволишь сделать честное наблюдение и не возненавидишь меня за это, то я хотела бы заметить, что и ты, моя дорогая, похоже, увязла.

— Я?

— Ты танцовщица? Писательница? Художница, мать, жена?

— Да!

Она улыбнулась.

— Вот и Полин сейчас взяла на себя несколько ролей одновременно. Но оглянись: когда ты смотришь на любого из этих людей, ты даешь им какое-то одно определение — то, которое они сами выбрали. Я поэтесса, Джуна — журналист, а Сильвия — торговец книгами. Наша личность этим не ограничивается, но у каждой есть какое-то выдающееся качество.

— Пожалуй, я понимаю, о чем ты. Но никому из вас не нужно беспокоиться из-за мужа.

— Может, и тебе надо прекратить беспокоиться о твоем? Что ты делаешь, чтобы найти себя?

— Ну, на прошлой неделе у нашей труппы состоялся небольшой показ, и мадам дала мне одну из главных ролей. Там были представители всех лучших балетных ансамблей Европы.

— Значит, ты надеешься профессионально заниматься танцами, несмотря на брак, да? Это хорошо. Ты станешь образцом для других жен. Поведешь их вперед.

— Тебе не кажется, что я слишком эгоистична, чтобы вести за собой еще кого-то? Да и Скотт все равно не согласится, а я не могу позволить себе уйти от него. Не хочу, чтобы мне пришлось от него уходить. Я желаю только, чтобы он перестал быть таким упрямцем.

Натали подмигнула:

— С тем же успехом можешь попросить его перестать быть мужчиной.

Той ночью я ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Скотт был неизвестно где, занимался неизвестно чем неизвестно с кем. Я затолкала эту мысль в самый дальний угол сознания, и на ее место стали приходить отрывки из сегодняшних разговоров.

«Ты же знаешь, Сара не признает полумер…» А моя жизнь только из них и состояла.

«Ты, моя дорогая, тоже увязла». Так и есть. Чему я отдавалась всецело? В душе я полностью была предана Скотти, но в повседневной жизни уделяла ей не больше десятой доли своего дня. Все остальное — Скотт, рисование, писательское ремесло, танцы, друзья, семья — занимало в моем сердце куда меньше места, даже если я уделяла им больше времени. Как Саре удавалось обходиться без полумер? Это черта характера или что-то, к чему она стремилась с самой юности? Что-то, над чем она работала и чего смогла добиться? Какие у меня шансы? Сара наверняка родилась уже совершенством.

В последующие дни, просыпаясь утром, занимаясь танцами, обедая, принимая ванну, безуспешно пытаясь заснуть, я размышляла, как стать похожей на одну из женщин, которых я уважала и которыми восхищалась. В окружении таких амбициозных дам, достигнувших таких вершин, я не могла заглушить тихий голос в голове, который призывал меня отринуть полумеры и сделать что-то значительное. Оставить свой след. Что-то совершить. Сделать выбор. Существовать.

В конце концов, я из рода Сейров. Да, я женщина, но все равно Сейр, моя жизнь не должна сводиться к ролям дочери, жены и матери. Или нет?

«Ох, да брось ты, — шептал мне другой голос. Что могут изменить твои жалкие усилия?»

«Все», — отвечал первый.

Какая из множества возможных ролей могла бы действительно стать для меня определяющей? Какую жизнь мне предстояло выбрать?

И вопрос, который волновал меня сильнее всего: а в моих ли руках был этот выбор?

В сентябре мы жили в Каннах, где Скотт мог изучить место действия своего романа и снова попытаться дописать его. Он поддерживал свою тающую уверенность в себе с помощью рассказов, которые теперь продавал по ошеломительной цене четыре тысячи долларов за штуку, но всегда оставался роман, роман, роман, который нужно было дописать.

— Он должен получиться феноменальным, — говорил Скотт.

Критики будут ожидать настоящего шедевра, ведь с выхода «Гэтсби» прошло больше четырех лет.

Мы приехали в Канны в июле. Чтобы не забрасывать свое увлечение, я занималась с балетмейстером Андре Невальской, которая работала в оперном театре Ниццы. Я дала три концерта в Каннах и Ницце, которые принесли не деньги, но похвалы и восхищение. В конце каждого выступления я стояла перед хлопающей публикой и думала: «Я танцовщица».

Однажды, когда после занятий я вернулась на нашу чудесную виллу «Флер-де-Буа», там ждал меня интригующий конверт. Как и другие виллы, которые мы раньше снимали на Ривьере, «Флер-де-Буа» привлекала множеством комнат с мраморными полами, изящной отделкой, витыми решетками и широкими двустворчатыми дверями. Комнат было вдвое больше, чем могло нам понадобиться, и большинство из них пустовало. Мы никогда не экономили, само это слово претило природе Скотта.

Однажды он сказал Джеральду:

— Великие люди легко тратят по-крупному. Ненавижу алчность, но еще больше ненавижу осторожность.

Марка на письме была неапольской, но внимание мое в первую очередь привлекло имя отправителя — Жюли Седова.

23 сентября 1929

Миссис Фицджеральд!

Увидев Ваши выступления в июле в Париже и в прошлом месяце в Ницце, я с особым удовольствием пишу Вам этим утром, чтобы пригласить Вас в балетную труппу оперы Сан-Карло в качестве нашей примы и солистки. В первую очередь мы хотим предложить Вам очень достойное соло в «Аиде» и считаем, что наш театр станет великолепной площадкой для Ваших регулярных выступлений.

Если Вы примете решение присоединиться к нам на грядущий сезон, мы сможем обеспечить Вам ежемесячное жалованье, размер которого обсудим позднее. К сожалению, у нас нет возможности предложить по-настоящему ошеломительную сумму, поскольку наш бюджет скромнее, чем у «Русских балетов», но сам по себе этот опыт будет иметь огромную ценность, а жизнь в Неаполе не требует больших затрат. Здесь можно найти хорошее жилье с пансионом всего за 35 лир в день.

Пожалуйста, сообщите нам как можно скорее о своем решении. Мы будем счастливы видеть Вас в наших рядах. Искренне Ваша,