– Подойди ближе. Не хочу кричать, – усмехнулся одноглазый.

– Может, сам вылезешь? – не уступал Слава.

– Не могу, – ответил бандит, распахнув дверцу и демонстрируя культю вместо правой ноги. – Подойди, не бойся. Я решил сначала поговорить, а уж потом посмотрим, что будет дальше.

– Мне нечего бояться, – пожал плечами Слава, подходя к машине. – На тебя сейчас все стволы направлены.

– А если я решил стать шахидом и убить своего главного врага?

– Тогда ты просчитался. Я успел найти хорошего заместителя, – мстительно усмехнулся парень.

– Мишу однорукого? Честно говоря, не ожидал, что он справится с собой. Но он всегда был упрямым. Толковый мужик. Что ж, может, так будет даже интереснее.

* * *

Рассматривая сидящего перед ним мужчину, Слава не мог не отметить его волю и умение держать себя в руках. Командовать бандой отмороженных головорезов, каждый из которых спит и видит себя главой нового клана и считает, что под его командованием клан возвысится, нужно уметь. Но, судя по тому, как замер, сидя за баранкой, водитель, держал он своих отморозков в рукавицах из колючей проволоки. С интересом оглядывая стоящего у машины парня, Селим усмехнулся уголками губ и, чуть склонив голову к правому плечу, негромко спросил:

– Это ты придумал, как отбить пленников?

– Я.

– А кто стрелял первым?

– Зачем вам это знать?

– Хочу посмотреть на такого ловкого стрелка. Почти снайпер.

– Вы на него смотрите, – старательно контролируя мимику, ответил Слава.

– Не надо лгать, – поморщился Селим.

– С чего вы взяли, что я лгу? – удивился парень.

– Твоё желание спасти своего человека делает тебе честь как командиру, но твой стрелок умрёт. Он стал моим кровником. Водителем той машины был мой сын. Так что просто отдай его мне, и спасёшь много своих людей.

– Которых именно? – не дрогнув, спросил Слава, отлично помня, что за всё время, пока он находится в поселении, захвата рейдовых групп не было.

– Тех, что пытались уйти от вас. Из уважения к тебе он умрёт быстро.

– Я уже стал уважаемым человеком? – иронично спросил Слава.

– Я всегда уважал сильного врага, – понимающе усмехнулся Селим. – Даю слово. Он умрёт быстро. От моей руки. И ты сможешь похоронить его, как положено.

– Не хочу вас оскорбить, уважаемый, но я не верю вам, – вздохнул Слава. – И я сказал вам правду. Это я стрелял.

– Можешь доказать? – резко помрачнев, спросил бандит.

– Пули, убившие тех двоих, калибра 7,62. Прозвучало два одиночных выстрела. Я стрелял из своего охотничьего карабина «Тигр», на котором установлена оптика.

– Необычное оружие, – помолчав, ответил Селим. – Гражданским его редко продавали.

– Достался по случаю. Можно сказать, не совсем законно, – чуть усмехнулся парень.

– Жаль. Что ж. Ты сам приговорил этих людей, – скривился Селим.

– Странно, – неожиданно сказал Слава.

– Что странно? – удивился бандит.

– Странно, что вы предпочитаете воевать, а не торговать.

– А при чём здесь торговля?

– При всём. У вас есть степь и ваш скот, у нас – завод и производство, которым владеем и которое знаем. Вы ни разу не использовали этот пулемёт. Почему?

Селим молча скривился.

– Патронов мало, – продолжил Слава. – А мы планируем создать собственную патронную линию. Скоро придёт время, когда боеприпасы у вас закончатся. Чем тогда воевать будете? Луками и стрелами? Смешно.

– Хочешь купить себе жизнь? – ещё сильнее помрачнев, спросил бандит.

– Нет. Моя жизнь не имеет никакого значения. Я в этом посёлке пришлый, и плакать обо мне некому. Но я не хочу, чтобы оставшиеся после войны люди добивали друг друга. Это неправильно. Вы прожили долгую жизнь. Многое видели. Даже смерть сына. Скажите, разве это правильно, когда родители хоронят своих детей? – тут голос парня предательски дрогнул.

– Похоже, горе и тебя не обошло стороной, – чутко отреагировал Селим.

– Вы умный человек, – кивнул Слава. – Из всей семьи живым случайно остался только я. Но сейчас разговор не об этом. Мне надоело воевать. Я автомеханик, способный починить любую машину. А вместо того, чтобы работать и кормить семью, должен воевать со всем миром. Ради чего? Ради клочка суши на побережье? Или ради того, чтобы не стать рабом? Так я им никогда не стану. Лучше взорву сейчас всех нас одной гранатой.

– Хочешь напугать меня смертью? – сыронизировал бандит.

– Нет. Я вижу вашу чалму. Вы успели совершить хадж, и смерть вас не пугает.

– Ты знаешь, что это значит? – растерялся Селим, автоматически коснувшись рукой своего головного убора. Внимательно слушавший их разговор водитель изумлённо уставился на парня, словно не веря собственным ушам.

– Да. По обычаю, белую чалму может носить только шах и ходжа. Это уравнивает властителя и святого. Все остальные могут носить чалму из ткани других расцветок.

– А что такое сама по себе чалма? – с интересом спросил Селим, словно экзаменуя парня.

– Как сказал один европейский путешественник, только мусульмане носят свой гроб с собой, – усмехнулся Слава. – Это саван, в который завернут правоверного, когда придёт его время.

– Всё верно. Но откуда ты всё это знаешь?

– Я приехал сюда с северо-запада страны. В дороге мне встречались разные люди, и одним из них был паломник, решивший совершить хадж в Мекку пешком. Один. Без оружия. Вот его я действительно готов назвать святым. Отлично зная, что там сейчас творится, он идёт туда пешком, надеясь только на защиту Всевышнего. А люди, совершившие паломничество и обагряющие руки кровью, такими для меня никогда не будут.

– Ты совсем обнаглел, гяур, – вдруг зашипел водитель, неловко пытаясь выхватить пистолет из кобуры.

Реакция Славы была понятной. Одно плавное движение, и АПС уставился у голову разъярённому парню, так и не успевшему вытянуть свой ПММ.

– Ты забыл передёрнуть затвор, – усмехнулся Селим, жестом удержав водителя от глупостей.

– Патрон в патроннике. Проверять не советую, – ровным тоном ответил Слава, продолжая удерживать водителя на прицеле.

– Успокойся, Ахмат. А ты убери оружие. Я же сказал. Мы будем говорить.

– Не я это начал, – пожал плечами Слава, медленно опуская пистолет и отслеживая, как водитель нехотя кладёт руку на руль.

– У тебя повадки военного, а не механика. Таким фокусам с патроном только в спецподразделениях учили.

– Жизнь всему научит. Да и по пути сюда мне много хороших людей попадалось. Вот у них и научился.