Вейн снова заходил по комнате.

— Какой урок — мне трудно найти более подходящее слово — извлекла из этого Пейшенс?

Мннни некоторое время следила за ним, а потом вдруг встрепенулась:

— Ты говоришь, что она уклоняется от замужества по какой-то очень серьезной причине? А ты уверен, что в противном случае она бы приняла твое предложение?

— Абсолютно уверен.

— Гм! — прищурилась Минни, глядя ему в спину. — Если дело обстоит именно так, — менторским тоном заявила она, — тогда, насколько я понимаю, все ясно.

— Ясно? — Вейн развернулся и пошел к кровати. — Окажите любезность, поделитесь со мной своим открытием!

— Да это же само собой разумеется. Если Пейшенс не отталкивает тебя, то, вероятнее всего, она тебя любит.

— Ну и что? — спросил Вейн, ничего не понимая.

— А то, что она видела, как мучилась ее мать, выйдя замуж за человека, которого она любила, но который не любил ее и которому были безразличны ее чувства.

Вейн задумался.

— Если хочешь заставить Пейшенс изменить мнение, — многозначительно вскинув бровь, сказала Минни, — ты должен убедить ее в том, что с тобой ее любви ничто не грозит, что ты ценишь ее чувства, а не считаешь их камнем на шее. — Она поймала взгляд Вейна. — Ты должен убедить ее в том, что тебе можно доверить ее любовь.

— У нее нет повода не доверять мне! — огрызнулся Вейн. — Я бы никогда не повел себя так, как ее отец.

— Ты это знаешь, и я это знаю. Но откуда ей-то знать об этом?

Вейн не мог стоять на месте и опять стал ходить: от кровати кокну и обратно. Помолчав, Минни пожала плечами и сложила руки на коленях.

— Забавная штука — доверие. Люди, у которых нет причин кому-либо доверять, всегда настороже и готовы защищаться. Лучший способ завоевать их доверие — оказывать им точно такое же доверие, причем безоговорочное.

Вейн что-то возмущенно буркнул.

— Ты должен доверять ей в той же степени, в какой хочешь, чтобы она доверяла тебе, — решительно закивала головой Минни. — Если, конечно, ты намерен добиться ее руки. Думаю, ты именно к этому стремишься, а?

Вейн, ища ответ на вопрос Минни, не забывал и о других важных делах. Через полчаса после визита к Минни он появился в уютной гостиной особняка на Райдер-стрит, где обитали сыновья его дяди Мартина. Габриэль, как сообщили Вейну, все еще был в кровати. А Люцифер находился в столовой. Он расправлялся с ростбифом, когда в комнату вошел Вейн.

— Ну и ну! — Люцифер потрясение уставился на каминные часы. — Чем мы обязаны столь неожиданному и даже поразительному визиту? — Он подвигал бровями. — Какие-то новости?

— Прибереги свои эмоции до лучших времен. — Вейн сел за стол и взял кофейник. — Отвечаю на твои вопрос: дело касается жемчуга Минни.

Люцифер, сбросив беззаботность, сразу же стал серьезным.

— Жемчуг Минни? — Он на секунду задумался. — Двойная нить, тридцать дюймов, великолепно подобран. Еще серьги, не так ли?

— Так. — Вейн внимательно взглянул на него, — Все пропало.

— Пропало? — ошеломленно заморгал Люцифер. — Ты хочешь сказать, украдено?

— Так мы полагаем.

— Когда? И каким образом?

Вейн вкратце обрисовал ему ситуацию. Каждый член коллегии Кинстеров имел свою область интересов. Люцифер интересовался драгоценными камнями и украшениями.

— Я заехал попросить тебя кое-что выяснить, — сказал Вейн. — Если вору все же удалось сбыть жемчуг, То он обязательно должен пройти через Лондон.

— Скорее всего, — кивнул Люцифер. — Любой стоящий скупщик краденого попытался бы заинтересовать обитателей Хаттон-Гардена.

— Которых ты знаешь.

Люцифер улыбнулся:

— Вот именно. Предоставь это мне. Я сообщу, как только что-нибудь выясню.

Вейн допил свой кофе и встал.

— Обязательно сообщи.

Через час Вейн снова был на Олдфорд-стрит. Забрав еще сонную Пейшенс, он усадил ее в кабриолет и покатил к парку.

— Что-нибудь есть новое? — спросил он, поворачивая на тихую улочку.

Зевнув, Пейшенс покачала головой:

— Если и есть что нового, так только то, что Элис стала еще более странной. Она отклонила приглашение Онории. Когда Минни спросила почему, Элис зыркнула на нее и заявила, что мы все дьяволы.

Вейн усмехнулся:

— Как ни забавно, но она не первая вешает на нас этот ярлык.

— Отвечая на твой следующий вопрос, докладываю: я говорила со Слиго. Оставшись одна, Элис не совершила ничего примечательного. Она удалилась к себе очень рано и сидела в своей комнате весь вечер.

— И молилась о спасении от дьяволов. А Уиттиком был на балу?

— Да. Уиттиком не одержим всякими пуританскими крайностями. Как говорит Джерард, он весь вечер беседовал с представителями старшего поколения Кинстеров. Джерард предполагает, что он прощупывал почву в поисках вероятных покровителей, хотя неизвестно, для каких целей. Джерарда, естественно, нельзя назвать беспристрастным наблюдателем, тем более когда дело касается Уиттикома.

— Ты зря недооцениваешь Джерарда. Он, как художник, очень наблюдателен. И у него еще по-детски острый слух.

— Ему действительно нравится слушать, — улыбнулась Пейшенс и вздохнула. — К сожалению, он не услышал ничего интересного.

— Я поручил Люциферу отследить жемчуг. Если его переправили к лондонским ювелирам, он об этом обязательно узнает.

— Да?

Вейн все объяснил ей, и она нахмурилась:

— Я только не понимаю, как он мог исчезнуть.

— Так же, как все остальное. Представь… — Вейн придержал лошадей на перекрестке, а потом отпустил их. — Если вор один и ничего из украденного не найдено, то логично предположить, что все спрятано в одном месте. Но где?

— Действительно, где? Мы все обыскали. Ведь где-то они должны быть. — Пейшенс повернулась к Вейну. — Что еще я могу сделать?

Вопрос повис в воздухе. Вейн не сводил глаз с лошадей, борясь с желанием сказать: «Выйти за меня замуж». Хотя он понимал, что время сейчас неподходящее, что он только оттолкнет ее, если будет настаивать. Он все это знал, но желание было слишком сильным.

— Проверь-ка еще раз приживалок Минни. — Он направил кабриолет к воротам парка. — Не ищи ничего особенного или подозрительного. И не делай преждевременных выводов, если увидишь что-нибудь. Просто смотри и запоминай. — Он глубоко вздохнул и посмотрел на Пейшенс. — Ты ведь отличаешься наблюдательностью, поэтому еще раз оглянись по сторонам. А завтра расскажешь мне, что увидела. Я заеду за тобой.

— В то же время? — уточнила Пейшенс.

Вейн, кивнув, спросил себя, надолго ли хватит у него сил, чтобы воздерживаться от безрассудств — и в поступках, и в речах.