– На них что-то написано? Нарисовано?

– Ничего такого я не видела, это же сон! Просто листки – и все. Но мне было страшно.

– Успокойся Грета, – Касперу надоело слушать причитания жены. – Полиция здесь совсем не для того, чтобы выслушивать твои дурацкие россказни о снах.

– Ну почему же, – ссориться с кем-то из пары вовсе не входило в планы Икера. – Это было познавательно. Но прежде всего я хотел поговорить с вами, Каспер. О вашей трости. Вы бы не могли передать ее мне? Под расписку, естественно.

– С какой стати?

– Видите ли… Она может содержать ценную информацию об одном человеке, не так давно попавшем в поле зрения полиции.

– Трость? – изумился старик. – Это как?

– Видите ли…

Договорить Субисаррета не успел. Старуха всплеснула руками и театрально захохотала:

– Так я и знала! Так я и знала, что с ней что-то не так, с этой чертовой палкой! Аура у нее отвратительная! Она – главная причина моих кошмаров и плохого самочувствия. Ты же знаешь, как чутко я реагирую на всякую нечисть, дорогой. А ты имеешь обыкновение ее притягивать! Не удивлюсь, если окажется, что этой гадостью пришибли какого-нибудь несчастного. Пришибли и скинули в реку, вот и объяснение сна.

– Не говори ерунды, Грета! – впервые за время знакомства Субисарреты с норвежцами, Каспер повысил голос на жену.

– Ну, я бы тоже не стал демонизировать эту вещь, – поддержал Каспера инспектор. – Речь идет всего лишь об экспертизе…

– В чем вы хотите меня обвинить? Я – законопослушный гражданин.

– Ни секунды не сомневаюсь в этом, Каспер…

– И я купил трость в магазине, совершенно легально. У меня и квитанция имеется.

– Отдай ему эту мерзость, дорогой, – Икер получил вполне ожидаемую поддержку от Греты. – Отдай ее, и твоя жена, наконец-то, заснет спокойно.

Каспер все еще колебался:

– Она стоила мне сто евро.

– Я верну вам трость в целости и сохранности. И в самое ближайшее время.

– Ну, хорошо, – сдался наконец старик. – Я отдам вам трость, на время. Но учтите, через два дня мы уезжаем, и мне хотелось бы получить свою вещь обратно.

– Я понял. Через два дня.

– И вот еще что… Не сочтите меня невежливым, но мне бы хотелось взглянуть на ваше удостоверение.

– Конечно.

…Покончив с необходимыми формальностями, Икер самым сердечным образом распрощался с эксцентричными стариками, завез трость с отпечатками пальцев Улисса Иераю Арзаку и отправился в «Пунта Монпас», на встречу с горничной.

Он застал Лауру в тот самый момент, когда она сдала смену и уже собралась уходить из гостиницы. Форменное платье сменил облегающий брючный костюм, – бедняжка Лаура, существо лишенное элементарного вкуса! Декольте жакета было чересчур глубоким, брючины едва прикрывали щиколотки не самой совершенной формы; да еще идиотский салатовый цвет с небольшими вкраплениями люрекса и костяные пуговицы размером со средней величины мандарин. Дополнением к костюму служил газовый шарф с узором, имитирующим павлинье перо. Странно, но в этом наряде Лаура выглядела намного беззащитнее, чем в форменной одежде, – и Икер впервые подумал о ней не как о хитрой албанке, а как о не очень счастливой женщине, изо всех сил старающейся держаться на плаву. Он легко мог представить ее коротающей вечер в одиночестве, в каком-нибудь баре: Лаура вряд ли сядет за столик – предпочтет жаться у стойки, где стоит блюдце с бесплатными орешками.

Лаура экономит на всем, как и Виктор Варади. Вот только Виктор мечтал поступить в университет (во всяком случае, озвучивал эту мысль), а Лаура… Наверняка, она отправляет бо́льшую часть денег, заработанных в «Пунта Монпас», своим многочисленным косовским родственникам, семье деверя Арбена, к примеру. Так стоит ли винить ее в том, что она обокрала мертвого? Мертвому больше не понадобятся ни деньги, ни паспорт, ни телефон, но они вполне могут пригодиться живым. Хоть ненадолго облегчат им жизнь. Когда речь идет об элементарном выживании, на моральный аспект проблемы оглядываешься меньше всего.

Икер даже рассердился на себя за подобные мысли. Каковы бы ни были причины, заставившие горничную копаться в вещах мертвеца, тяжести содеянного это не отменяет. И бар с бесплатными орешками – его вполне может держать соотечественник Лауры, албанец. Не только хитрый, но и вероломный, самый настоящий отморозок, не брезгующий ничем. У него нашли приют героиновые дилеры, сутенеры и проститутки; он контролирует свою часть наркотрафика, занимается нелегальной переброской людей из не самого благополучного Косова в Испанию и, по мере сил, расшатывает устои государства, то и дело подбрасывая полиции все новые дела и не позволяя ей пинать балду. И еще неизвестно, кто воспользуется британским паспортом Кристиана Платта: профессор университета из Приштины или преступный элемент.

Профессор его и в руки не возьмет.

– …Я хотел бы поговорить с вами, Лаура.

– Я рассказала вам все, что знала.

«А могла бы и умолчать», – читается в тяжелом взгляде горничной. Она выглядит почти спокойной, вот только правая рука впилась в конец павлиньего шарфа и нервно теребит его.

– Не совсем.

– Разве?

– Вам следовало быть более осторожной в поступках. И не делать того, что вы сделали.

– И что же такого я сделала? – теперь к правой руке присоединилась левая, обе они тянут за концы шарфа с такой силой, что он вот-вот не выдержит и треснет где-нибудь за затылком. – Отнесла ту проклятую купюру? Так если бы я не согласилась ее отнести, вы бы никогда о ней не узнали. И для следствия это было бы явно хуже. Разве я неправа?

– Для следствия было бы, безусловно, лучше, если бы вы оставили все на своих местах.

– Что именно?

– К примеру, паспорт убитого, – Икер старается говорить спокойно. – Его телефон. Возможно, кое-что еще, о чем вы не потрудились сообщить.

– Я в глаза не видела ни паспорта, ни телефона.

– И деньги, – подумав, добавляет Икер. – Вы обнесли мертвого человека, выпотрошили содержимое его портмоне. Знаете, как это называется? Мародерство, вот как.

– Ложь, – губы Лоры морщатся в презрительной улыбке. – Никого я не обносила.

– У меня другие сведения.

– Можете засунуть их себе в задницу.

Павлиньим перьям больше ничего не угрожает: руки Лауры, наконец-то, оставили шарф в покое и скрестились на груди. И сама горничная успокоилась. Очевидно, ее пугала неизвестность, но теперь, когда Субисаррета раскрыл карты, Лауре остается лишь действовать в предлагаемых обстоятельствах. А уж это человек, побывавший в военных передрягах, умеет действовать в предлагаемых обстоятельствах.

Любых.

– Не можете справиться с делом, вот и вешаете всех собак на невинных людей.