– Варь, – перебила девушку Ниночка, – ты все время говоришь о госпитальерах. Они что, больные или врачи?

– Ни то и ни другое, дружок. По латыни «госпиталис» звучит, как гость, а прародитель Ордена, купец Мауро получил разрешение на строительство гостиного дома в Иерусалиме от тогдашнего властителя Палестины – халифа Боменсора. Так за госпитальерами и потянулось это прозвище.

– Как у тебя укладываются в голове все эти имена? – фыркнула девочка.

– Если ты собираешься с кем-то поговорить, то лучше обращаться к нему по имени, – загадочно произнесла наставница.

– Ты хочешь сказать, что можешь трепаться со всеми этими «аладдинами»?

– Нет, конечно, – едва не обиделась Варя, – но спрашивать и читать люблю. Вот ты, наверняка, слышала об обществе Красного Креста, а ведь это символ тамплиеров. У госпитальеров же был и остался символ белого восьмиконечного креста, символизирующего восемь блаженств, ожидающих праведника в раю. Извини, я отвлеклась.

– Ты просто фанат какой-то, – улыбнулся подросток. – Тараторишь без остановки.

– Так вот. После того как Павел I стал Великим Магистром, поползли слухи о нечистой силе, при помощи которой мальтийцы околдовали императора. Где это было видано, чтобы царь вставал в пять утра и начинал прием министров с отчетами, а с семи разъезжал по Петербургу с проверками государственных учреждений, отправлял в отставку генералов. Но главное, все службы и обряды Ордена проводились в постоянном восхвалении католической веры и Папы Римского. Рассматривался серьезный проект объединения православной и католической церквей в России. В ноябре 1800 года был освящен Михайловский замок, куда и переехал Павел I. Построенный, словно на острове, между Мойкой и Фонтанкой, он был похож, скорее, на рыцарский замок, в котором можно переждать осаду, чем на роскошный дворец императора России. Ходили сплетни, что в нем по ночам проводились зловещие обряды с применением странных предметов. Среди прочих упоминали и черную шкатулку.

– Это она! – глазенки девочки загорелись – О ней говорила бабушка. Варька, какая ты умная.

– Перестань, – отмахнулась девушка. – Больше я ничего не могу припомнить о шкатулке императора. Через три месяца после новоселья Павла I убили в его же Михайловском замке. 11 марта 1801 года. Утром следующего дня его сын был назван новым русским царем Александром I. Он не стал Великим Магистром Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, а очень скоро в России исчезли не только госпитальеры, но даже их белый восьмиконечный крест был убран с государственного герба и печати Российской империи.

– Почему?

– Кто-то очень боялся соединения рыцарских традиций, международных связей Ордена и колоссальных ресурсов России. Долгое время историки представляли Павла I, как самодура и деспота, который хотел загубить Россию, но это не так. Он начал своевременные и здравые реформы. Мне кажется, что наша страна не проиграла бы, если бы создала дисциплинированную армию по образцу немецкой, навела бы порядок в банковской сфере, не допускала бы в политическую элиту проходимцев, перестала бы преклоняться перед французской модой, а каждый гражданин гордо называл бы себя потомком великих рыцарей, а не Иваном, не помнящим родства.

– А что потом было с той шкатулкой? – не унималась девочка.

– Постой-ка, – Варя наморщила лоб. – Перед трехсотлетием династии Романовых было еще одно неприметное событие. Согласно завещанию Павла I, ровно через сто лет после его смерти правящему царю должны были передать так называемое «Письмо потомку».

– Письмо?

– Да, точно! Весной 1901 года Николаю II передали письмо Павла I. Упоминания о содержании того таинственного послания были самые противоречивые. Одни утверждали, что Павел I сообщал о своей скорой смерти и называл имена будущих убийц, другие намекали на какие-то сокровища, были версии, что Павел I указал, где спрятана библиотека Ивана Грозного, некоторые писали, что император передал потомку пророчества знаменитого монаха Авеля.

– И чем он знаменит?

– Авеля называют русским Нострадамусом, потому что его предсказания о смерти Екатерины II и Павла I были абсолютно точны, война с Наполеоном, пожар в Москве и взятие Парижа Александром I полностью совпали по датам. Монах точно предсказал восстание декабристов при Николае I и отмену крепостного права Александром П. Предостережения об убийстве Николая II, на котором прервется царствование рода Романовых тоже были абсолютно справедливы.

– А о конце Света монах говорил? – в шутку спросила девочка.

– Насколько я помню, Авель предсказывал Апокалипсис в 2892 году, а не 2012.

– Тогда ладно.

– Еще была версия о «Письме потомкам», согласно которой Николай II сжег послание Павла I сразу же после прочтения. Впрочем, это доказано не было. Припоминаю, что письмо было передано Николаю II в шкатулке, и в ней что-то было еще. Вспомнила – библия императрицы. Причем все эти вещи были подлинные. Так что очень может быть, что в связи с «Письмом потомкам» упоминалась та самая черная шкатулка.

– Варь, да, точно это наша шкатулка! – обрадовалась Ниночка.

– Возможно, дружок. Возможно. Только с тех пор прошло более ста лет.

– Как, всего сто лет? Я думала – тысячу. Это ж при царях было!

– Сто лет это немало, – тяжело вздохнула любительница истории. – Если учесть революцию и Сталинские чистки, то, считай, вся тысяча и будет.

– Почему? – искренне удивился подросток.

– Новые правители всегда переписывают историю под себя, а пропаганда и политизированное образование вдалбливают всем смертным. Через два поколения никто и не вспомнит прописных истин прадедов.

– С концами? – безнадежно спросила девочка.

– Беда нашей страны в размерах. В «лоскутной» Европе новый монарх мог почистить библиотеки только в своей маленькой стране, а у всех соседей старинные книги и рукописи сохранялись. В России же по высочайшему изволению какой-нибудь документ сжигали сразу во всех библиотеках страны или переписывали заново. Плюс «железный занавес». Хотя, если речь идет о последнем царе, то есть надежда, что монархисты, бежавшие от революции за границу, что-то увезли и сберегли. Покидая Россию в восемнадцатом году, многие забирали с собой не только драгоценности. По всей Европе отыщется немало русских икон, крестов и книг, имеющих, скорее духовную ценность, чем материальную. Для образованного человека память о его Родине очень важна. В этом случае настоящая шкатулка императора вполне могла сохраниться.

– Значит, мы ее найдем! – просияла девочка.

– Тогда выкладывай, что тебе сказала бабушка о купленной ею шкатулке.

Тереса и Хосе-Луис сидели вечером в маленьком кафе на набережной Маритимо. Морской ветерок заигрывал с длинными краями белоснежной скатерти, словно предлагая ей бросить это никчемное занятие и стать парусом над каким-нибудь фрегатом. Однако та не желала большего, разве что, позволяла себя забавлять. Казалось, ей передалось настроение посетителей, искавших подле нее тишины. Элегантную пару манило уединение и безбрежная водная гладь. Доминиканские «Backwoods» и «Фортуна» были их собеседниками. Они подолгу молча курили, стараясь отыскать в лазурной дали ответы на нелегкие вопросы.