И она ту женщину нашла!

Оказалось, назначенная на роль убийцы – замужем, растит сына, сыну четырнадцать лет, брак счастливый – их часто видят вместе с мужем, а мужу – чуть за пятьдесят.

На то, чтобы собрать эту информацию, ушло два рабочих дня – вечером второго Диана на всякий случай караулила ту женщину, чтобы убедиться: это она.

– Вычту из зарплаты, – сказала я. В конце концов, трагедия трагедией, но хоть предупредить можно?

Диана целый день сидела пришибленная, а потом позвонила матери Станислава. Я слышала, как она договаривалась о встрече.

После встречи она позвонила мне.

– Лидия Анатольевна знает эту женщину!

– Ну и что?

– Говорит, редкая стерва!

– Ну и что? Если бы все стервы были убийцами… Погоди, а откуда она эту женщину знает?

– Вот, я тоже об этом подумала! Я ее расспросила. Славик их как-то познакомил, совсем случайно.

– И сразу же она показала себя стервой?

– Нет, ей Славик потом сказал.

Тут я и задумалась.

До сих пор я слышала о Станиславе только хорошее, и только от Дианы. Мужчина, который называет женщину стервой, может, и не ошибается. Но что-то в этом неправильное…

И задала я себе вопрос: что вообще известно о жизни Станислава до встречи с Дианой? Ведь не мог же он дожить почти до сорока лет в безвоздушном пространстве.

Диана до такой степени ошалела от любви, что его прошлое стало ей совершенно безразлично. Видимо, загадка этой смерти – в прошлом.

Я не собиралась все бросать и ловить убийцу! Когда больше делать нечего – можно и вообразить себя сыщиком. Но процесс чистки картошки очень располагает к таким интересным размышлениям…

Итак, сорокалетний мужчина, симпатичный, ухоженный, живет с мамой. В анамнезе могут быть два или даже три неудачных брака. Мамочки, которые хотят, чтобы миленький сыночка принадлежал только им, очень хорошо умеют расстраивать браки. А теперь этой чудесной мамочке захотелось понянчить внуков, и в агрегаты для производства потомков она выбрала Диану. А что – здоровая, даже здоровенная, восторженная и глупая. Пока вроде все сходится.

Или же Станислав, невзирая на бодрый вид, серьезно болен и не желал обременять собой хорошую женщину. Какие-то подвиги имелись, но брака он избегал. И вот задумался о наследнике, пока не поздно…

Или серьезно больна мамочка, уже одной ногой в могиле, и он с ней поселился, чтобы принять последний вздох…

Вдруг меня ошарашило: что, если Диана беременна?! И этим объясняются ее буйные безумства?

Раз уж она меня выбрала в подруги, то я имею право задать ей бестактный вопрос.

Услышав этот вопрос, Диана даже рот приоткрыла.

– Ты что, не знала, что от интимных отношений дети рождаются? – удивилась я.

– Знала, конечно!

– Тогда чеши живо к гинекологу! Если там у тебя маленький Станиславчик, то ты немедленно перестаешь дурковать и думаешь только о том, чтобы хорошо выносить и родить ребенка.

Весь салон с нетерпением ждал результатов. Мы смотрели на часы: вот Диана сидит в коридоре, ждет своей очереди, вот залезает на кресло, вот врач ее деловито обследует, вот она выслушивает новость и поздравление, снабженное дежурной улыбкой…

Она вошла в салон и вместе всякого «здрасьте» воскликнула:

– Да!

Полчаса мы скакали вокруг нее, лезли к ней целоваться и давали идиотские советы. Я даже позавидовала – хорошо быть беременной, когда ребенка по-настоящему ждешь и вокруг – одни друзья.

А потом позвонил Сашка.

– Помнишь, ты спрашивала про одного утопленника? Ну вот – какая-то зацепка у ребят появилась. Он был должен кучу денег одной женщине и не отдавал.

– Почему?

– Хочешь, чтобы наш убойный отдел дружно занялся спиритизмом?

– Но какой смысл убивать должника? Я еще понимаю, кредитора…

– Смысла нет, тут ты права.

– Я всегда права!

Рассказывать о долге Диане я не стала – она бы тут же увязала это с женщиной, за которой гонялась, и вне всякой логики бы убедилась: да, это таки убийца.

Но она сама узнала – от мамочки Станислава, после ее беседы со следователем. Причем мамочка страшно удивилась – она понятия не имела, когда сыночка одолжил деньги и на что их потратил. Следователь, которого нагрузили этим делом, тоже страшно удивился…

Тут уже мне стало интересно – на что в нашем городе можно потратить большие деньги так, чтобы исчезли бесследно?

Есть у меня одна подружка, которая вышла замуж за большие деньги. Муж ей сказал: сиди дома, ухаживай за собой, наряжайся, а с детьми подождем. Вот к ней я и забежала со своими вопросами, благо муж оказался редким экземпляром – даже радовался, когда к ней приходили подруги.

Эта Маша первым делом спросила: сколько денег нужно потратить? Я не знала. Для меня большие деньги уже пять тысяч баксов, а как для покойного Станислава – неведомо. Ну, допустим, десять.

– Так это одна хорошая поездка по Франции, с пятизвездочными отелями и ресторанами!

– Поездка, что еще?

– Каждый день обедать в «Валентине».

Про «Валентин» я слыхала, я только не понимала, зачем так бездарно тратить деньги.

– Еще?

– Девочки. Знаешь, есть такие, что очень дорого берут, и им еще нужно делать подарки. Я двух таких знаю.

– Хм, девочки…

Стыд и срам – я ни разу не была в ночном клубе и даже не знала, как выглядят дорогие проститутки. Но сама идея показалась перспективной.

Время подстегивало – я пришла к Маше, сдав Лешку в шахматную студию, и час свободы стремительно завершался. Конвоируя его домой, я поняла, что мне требуется портрет Станислава.

То есть, я сделалась частным детективом, сама того не замечая.

Не от скуки, нет. Когда дома трое мужчин – они скучать не дадут. А просто, просто…

Ну, есть же люди, которые на кроссвордах помешаны! Или на судоку. Едешь в троллейбусе – обязательно кто-то заполняет цифрами клеточки, а потом, спохватившись, ломится к выходу. Или на компьютерных игрушках! Мой собственный супруг полгода самозабвенно танки гонял. А наш сосед еще при советской власти принялся собирать коллекцию сигаретных пачек. А маникюрша Эля скоро совсем свихнется со своим таро…

Я вдруг поняла, что думать и составлять в уме сложные построения – большое удовольствие.

Опять же – эту загадку загадала мне смерть.

* * *

Хорошая девочка. Она пытается общаться со мной. Очень хорошая девочка.

Вот общения мне как раз и не хватает. А иногда хочется. Я не завидую людям, но им дано обмениваться мнениями и развлекать друг друга, а мне – нет. Не с кем. Мне полагается одиночество.