Мистер Рейд привлек внимание Деборы, задав ей несколько вопросов.

– Ваше имя, мисс?

– Дебора Сомерсет Персиваль.

– Вы не замужем?

– Нет, не замужем, – ответила Дебора, нахмурившись и бросая деланно недовольный взгляд на Тони.

Мистер Рейд заметил, что они переглянулись, и пояснил:

– Таков закон. Мы обязаны задать эти вопросы. Итак, вы находитесь здесь по своей доброй воле, мисс?

– Да.

Он повернулся к Тони.

– Ваше имя, сэр?

– Энтони Алдерси, пятый граф Бернелл.

Не успели эти слова сорваться с его губ, как новобрачная вскрикнула и резко обернулась.

– Бернелл? – пролепетала она и лишилась чувств.

Новоиспеченный муж едва успел подхватить ее, но и он был удивлен сверх всякой меры. Держа молодую женщину на руках, он зарычал на Тони, как собака, защищающая сахарную кость.

– Не подходи ко мне, Бернелл. Ты ее не получишь. Я скорее убью тебя, чем позволю прикоснуться к ней!

Все находившиеся в комнате уставились на Тони, которого, похоже, ничуть не обеспокоила эта угроза.

Собственно говоря, он выглядел чрезвычайно довольным.

– Дебора, позволь представить тебе полковника Филиппа Борда. Мы с ним учились в одной школе.

Женщина, лежавшая без чувств на руках полковника, пришла в себя. Ее шляпка упала на пол, открыв роскошные волосы цвета спелой пшеницы. Она была невероятно красива, и Дебора поняла, что они уже встречались.

– Леди Амелия?

Тони удовлетворенно кивнул.

– Если не ошибаюсь, мой друг Борд намерен жениться на ней.

– Мы уже женаты, – заметил Борд.

– Я должен еще сделать официальное объявление, – поправил его кузнец. – Ну, вы понимаете… То, что соединил Господь… и так далее.

– В таком случае поторопитесь, любезный, – сквозь зубы прошипел Борд. – Алдерси приехал сюда для того, чтобы помешать нашей свадьбе!

– Напротив, я… – дружелюбно начал Тони.

Не успел он закончить, как позади них раздался громоподобный голос:

– Зато я сделаю это! Я прибыл для того, чтобы помешать этому браку!

Головы всех присутствующих повернулись к двери, на пороге которой стоял худощавый, дорого и изящно одетый джентльмен с орлиным носом. За его спиной высились трое крепких, широкоплечих слуг, загораживавших выход из комнаты.

– Наконец-то я нашел вас, Борд! И когда я с вами покончу, вы пожалеете о том, что родились на свет.

Леди Амелия жалобно вскрикнула: «Папа!» – и снова потеряла сознание, в этот раз по-настоящему. Рейд, кузнец и служанка за стойкой бара бросились врассыпную, ища, где бы укрыться от греха подальше.

Тони взял Дебору под руку и спокойно, словно ничего не случилось, представил ей вновь прибывшего:

– А это, любовь моя, и есть знаменитый лорд Лонгест.

Лорд Лонгест метнул из-под кустистых бровей гневный взгляд на ничтожество, которое осмелилось прервать его… и узнал Тони, после чего нахмурился еще сильнее.

– Проклятье! Бернелл, я надеялся, что этот вихрь глупостей не заденет вас. Борд заслуживает хорошей порки перед строем за то, что похитил мою дочь! Но вам не о чем беспокоиться. Я немедленно увезу ее в Лондон. Пока еще ничего плохого не случилось.

– Мне плевать на то, что вы говорите! – с мужеством отчаяния заявил Борд. Он пытался приподнять бесчувственное тело леди Амелии, однако все его попытки оказались тщетными. Ему пришлось удовлетвориться тем, что оставить ее лежать у своих ног. Борд взглянул Лонгесту прямо в лицо.

– Я люблю ее.

Его слова отчетливо прозвучали в тишине комнаты, но не произвели на мужчину, который должен был стать его тестем, ни малейшего впечатления.

– Любите? – повторил Лонгест с таким видом, словно говорил на иностранном языке. – Любите сколько вашей душе угодно, но замуж она выйдет за Бернелла. – На лице его отразилась внезапно пришедшая в голову мысль. – Собственно говоря, мы можем провести церемонию прямо сейчас, Бернелл. Вы уже здесь. И моя тупоголовая дочь тоже.

– А слуг вполне можно заменить, – любезно согласился Тони, с радостью отметивший, что Дебора от души наслаждается сложившейся ситуацией. Она буквально давилась от едва сдерживаемого смеха.

– Вы чертовски правы, – согласился Лонгест. По-видимому, он попросту не дал себе труда вдуматься в смысл, который Тони вложил в свои слова.

– Я умру, но не позволю никому из вас прикоснуться к ней! – заявил Борд.

Тони с утомленным вздохом наклонился к Деборе.

– Он кавалерист. Должно быть, они все склонны к преувеличению.

Разумеется, слова его не пропали втуне. Задыхаясь от злости и отчаяния, Борд заявил:

– Вы ответите за это, Бернелл!

Полковник выглядел очень напыщенно, и в последовавшей за этим вспышке озарения Тони вдруг увидел себя, много раз вызывавшего других на дуэль за нанесенные оскорбления. Господи, каким же он был идиотом! Но Деб спасла его. Теперь он стал другим человеком, у которого в жизни появились иные приоритеты.

– Филипп, не будьте дураком! – безжалостно заявил он. – Я отвечу за свои слова только в том случае, если вы пригласите меня на ужин. В противном случае можете вызвать на дуэль самого себя.

– Я требую удовлетворения!

– Вы хотите жениться на леди Амелии, – поправил его Тони.

Его прямота обескуражила Борда.

– Да.

– Но ему это не удастся! – воскликнул Лонгест. – Мои мальчики позаботятся об этом. Парни, он ваш, – обратился он к мрачным головорезам, которые уже готовы были броситься на Борда, если бы Тони не встал у них на пути. Он был на голову выше и крепче любого из них. Они замерли на месте.

– Я не хочу жениться на вашей дочери, – не тратя времени даром, без обиняков заявил Тони.

– Что вы сказали? – Лонгест по-птичьи склонил голову набок, словно не расслышав.

– Я не хочу брать вашу дочь в жены, – терпеливо повторил Тони.

– А почему? – с вызовом бросил Брод, подозревая очередной афронт,[7]в то время как Лонгест перестал метать громы и молнии и перешел к увещеванию.

– Вы расстроены, Бернелл, и я не виню вас. Однако я уверен, что он не прикасался к ней. Я сожалею, что вы невольно стали участником нашей мелкой семейной ссоры, но обещаю вам, что через три недели моя дочь будет вполне готова к тому, чтобы выйти за вас замуж. Уверяю, что более сговорчивой и послушной нареченой вам не сыскать.