— Если бы ты вышла за него замуж, это помогло бы все уладить!

— Вышла за него замуж? — Элиза вскочила со скамейки и принялась ходить по комнате. — Замуж! Обри, Киприан не хочет ни на ком жениться. И меньше всего на мне.

— А Ксавье говорит, что хочет.

— Ксавье — неисправимый романтик.

— И Ана тоже так говорит.

— Это, конечно, меняет дело, — саркастически пробормотала Элиза, меряя шагами уютную гостиную. — Поторопись, Обри. Нам пора уходить отсюда.

— Ты бы вышла за него замуж, если бы он согласился, так ведь? — не унимался Обри, напрочь игнорируя ее последние слова. — Ты всегда говоришь, что он этого не хочет, но ни разу не сказала, что ты не хочешь за него замуж. Значит, ты хочешь, правда? Хочешь!

— Ну и что?! — вскричала Элиза. — Для свадьбы нужны и невеста, и жених, если ты не знал!

Обри насупился, обиженный резкостью ее тона, и на какое-то мгновение вновь стал похож на того капризного маленького мальчика, который возле белых скал Дувра выбросил за борт «Леди Хэбертон» неудачный рисунок. Но лицо его тут же прояснилось, и перед Элизой вновь был живой, озорной и смышленый паренек.

— Я еще не готов идти, — заявил он. — Сначала нужно отнести эту сумку в карету. Потом я собираюсь поужинать. И попрощаться со всеми как следует. Этого требует обычная вежливость, Элиза, ты же понимаешь, что я прав.

Они ели на кухне за массивным дубовым столом, видевшим сотни трапез, судя по его изрезанной, выщербленной поверхности. Элиза думала, что ей кусок в горло не полезет. Но тепло и уют старомодной кухни, аппетитные запахи супа и свежеиспеченного хлеба, золотистый свет и легкое потрескивание пламени, ярко пылавшего в огромном очаге, успокоили ее взвинченные нервы. К тому же сердечность Ксавье и безмятежное спокойствие Аны были настоящим бальзамом для душевных ран Элизы. Как бы ей хотелось остаться навсегда в чудесной атмосфере любви и покоя, окружавшей эту пару при любых обстоятельствах!

Они были друзьями Киприана и прекрасно понимали, почему ее своенравное сердце так тянется к мстительному капитану. Но с их стороны было глупостью приписывать Киприану нежные чувства, которых на самом деле не существовало. Они никак не хотели понять, что Элиза должна уйти. Конечно, дома ей придется терпеть скорбные взгляды матери и жалостливые — отца. Все опять будут обращаться с ней как с хрупкой фарфоровой статуэткой — совсем как раньше, только по иным причинам. Тело ее теперь было здорово. Болела душа.

Мысль о монотонном, унылом существовании, которое ждало ее в Лондоне, оказалась так нестерпима, что Элиза положила ложку и отодвинула тарелку с недоеденным супом.

— Уже сыта? — спросила Ана, изучая лицо Элизы пристальным взглядом своих миндалевидных глаз, которые всегда, казалось, видели слишком много.

Проглотив комок, подступивший к горлу, Элиза кивнула.

— Полагаю, ты уже хочешь идти, — сказал Обри. — Ну что ж, дай только я напишу свой адрес, чтобы Киприан мог найти меня. И выкуп, — воинственно добавил он.

— Превосходная идея, — торжественно объявил Ксавье. — Напиши адрес Элизы тоже.

— Прекратите! — закричала Элиза. Она вскочила на ноги и наклонилась вперед, опираясь руками о край стола и сердито глядя на остальных. — Он знает твой адрес, Обри. Он знает все о тебе и твоем отце. Если бы он действительно хотел быть тебе братом, ничто не могло бы ему помешать. Но он не хочет. Он хочет только побольнее задеть твоего отца — своего отца, и ему все равно, кто еще пострадает при этом!

Элиза перевела дыхание, и так же внезапно, как вспыхнул, гнев ее исчез, сменившись отчаянием, — Идем, Обри, — угрюмо закончила она. — Нам пора.

Невеселая компания потянулась к карете. В воздухе висела противная мелкая изморось, не то дождь, не то густой туман, и настроение Элизы вполне соответствовало погоде.

Обри настоял на том, чтобы нести тяжелую сумку самому, хотя хромота сильно затрудняла ему эту задачу. Ксавье, с легкой тенью неодобрения на темном лице, помогал ему. Когда они подошли к карете, без лошадей стоявшей под навесом, африканец неожиданно улыбнулся:

— Нужно найти конюха. Это займет некоторое время, а ведь уже смеркается. Вам не стоит отправляться в путь на ночь глядя…

— Если не сможете найти кучера, запрягите лошадей сами, — приказала Элиза самым надменным тоном, на какой была способна. Она была сыта по горло бесконечными попытками Ксавье свести ее с Киприаном. Неужели он так и не понял, что ничего из этого не выйдет?

— Я моряк, — заявил Ксавье, перемигнувшись с Аной и приняв царственную позу. — Я не умею запрягать лошадей.

— Так пусть это сделает Обри, — нетерпеливо сказала Элиза.

— У меня нога болит, — возразил мальчик, сидевший на опущенной подножке кареты, и начал с самым серьезным видом тереть лодыжку над потрепанным краем башмака. — Просто ужас как болит!

— Надо же, какая досада! — Элиза зло посмотрела на них и повернулась к Ане — своей последней надежде.

Но та только приподняла брови и мягко произнесла:

— Киприан умеет запрягать карету четверней. Он работал когда-то помощником конюха. Может быть, он мог бы вам помочь.

— Может, и мог бы, если бы был здесь, — огрызнулась Элиза. — Но он ушел…

— Думаю, правильнее будет сказать — сбежал. Он сбежал от тебя, как ты сейчас бежишь от него.

Элиза открыла было рот, но тут же снова закрыла. Она хотела сказать, что вовсе не бежит, но это была бы ложь, и все присутствующие прекрасно это понимали. Она бежала от Киприана. Но вряд ли про него можно было сказать, будто он бежал от нее. Или все-таки можно?

Элиза молча смотрела на Ану, и ее начало грызть сомнение. Как сказал когда-то о Киприане Ксавье? Что в его сердце много боли?

Ксавье тем временем закинул сумку в карету, и, услышав, как она тяжело шлепнулась на пол, Элиза повернулась на звук. Киприану не нужна была груда золота, заключенная в этой изрядно претерпевшей сегодня сумке. Вовсе не нужна. Он хотел отомстить — по крайней мере, он так думал. Но стоило только посмотреть, как быстро он сблизился с Обри. Все-таки они были братьями, хотя Киприан поначалу и гнал от себя эту мысль. Может быть, верна оказалась догадка, когда-то пришедшая Элизе в голову: семья — вот то, в чем на самом деле нуждался Киприан Дэйр.

И может быть, если бы она попробовала еще раз…

— Куда он пошел? — обернулась Элиза к Ане и Ксавье. — Или, как вы выражаетесь, куда он сбежал?

Ксавье пожал плечами, беспокойство отразилось на его хмуром лице.

— Этого я не знаю. Лошади, которую он нанял для себя в деревне, нет в стойле. Но я уверен, он вернется, вам надо только немного подождать.

— Да, — вставила Ана. — Подожди его здесь, Элиза, а мы отвезем Обри в «Медвежий коготь».