– Ну что там? – оторвал он голову от портрета молодой и красивой бабушки.

– Я особо не поняла, но кажется, ей свет мешает. Давай уже погасим его и ляжем спать. Или ты не соскучился по мне?

– Конечно, соскучился, безумно соскучился! – прошептал Твердов, отложив фото бабушки на столик и притянув к себе Лену.

– Погоди, я только свет выключу….

Несмотря на бурную ночь, Твердов проснулся до первых петухов. Что-то тревожило его. А что? Он не понимал. За окном только забрезжил расцвет. Он пошарил рукой по кровати и, не найдя рядом Лены, сел на край. Куда она подевалась? Приглядевшись, осознал, что в комнате ее нет. Старясь не шуметь, проследовал в прихожую и кухню. Тоже никого. Уже возвращаясь назад, решил заглянуть в комнату старухи. Прямо тянуло его туда.

Поднявшись на цыпочки, он заглянул в дверную щель, что зияла в самом верху. Вначале, пока глаза привыкали к полумраку, Твердов ничего не разглядел. Затем вдруг четко увидел ЕЕ сидящую на печке левым боком к нему. Старуха медленно сняла с себя головной платок. По плечам волнами заструились седые волосы. Вот она их откинула взмахом головы назад и, взяв в руку гребень, что держала до этого во рту, стала не спеша расчесываться. В какой-то момент она так повернула голову, что Твердов хорошо разглядел ее лицо. И ему сразу поплохело.

Лучше бы он оставался в кровати. Он узрел страшное, испещрённое множеством морщин и усеянное крупными бородавками лицо бабы-яги. Пожалуй, видимая им по телевизору злая героиня сказок в исполнении дедушки Милляра выглядит куда приятней, чем это безобразное чудище. Кровь прилила к лицу «Председателя», он пошатнулся, но устоял на ногах. Старуха отложила гребень и всмотрелась в то место, где спрятался Александр. Ее мелко посаженные глаза блеснули каким-то дьявольским огоньком, и она втянула крючковатым носом в себя воздух, словно принюхиваясь. При этом на самом его кончике качнулась знатная такая, величиной с хорошую фасолину, бородавка. Твердов понял, что бабка все слышит.

Тут скрипнула входная дверь, и в дом кто-то вошел. Старуха повернула голову в другую сторону, прислушиваясь к входившему человеку. «Председатель» сразу шмыгнул в свою комнату, стараясь как можно мягче ставить голую стопу на домотканые коврики, что покрывали повсюду пол.

– Бабушка, а ты чего такую рань поднялась? – донесся до Твердова тихий голос Лены. Он облегченно вздохнул и скользнул под одеяло, не услышав, чего пробурчала в ответ старуха.

Вид старухи ужаснул и привел его в легкий трепет. Как она из такой красавицы смогла превратиться в ужасную страшилу? Неужели такая судьба уготована и Лене. Не это ли хотели ему сказать его знакомые?

– Ой, Сашенька, я разбудила тебя? – прогладила его по плечу Лена, когда легла рядом с ним. – У тебя глазки открыты. Еще можно часа два спать.

– А ты где была? – сонным голосом справился Твердов.

– Да на двор я выходила, что, нельзя? – смутилась девушка.

– Можно. Ой, какая ты холодная, иди, согрею, – и Твердов нежно притянул ее к себе.

– А ты спать больше не хочешь?

– Успею, и поспать успею, и зарядку сделать успею и на работу не опоздаю. Все сделаю. А пока иди ко мне.

– Иду, дай только ночнушку сниму….

Страшно зевая, Твердов вышагивал по покрытой уже почти рассеявшимся туманом дороге в сторону столовой. В голове свербила одна только мысль: как Ленина прабабушка стала такой мерзкой? Что за жуткая метаморфоза? Может тут кроется неизвестная науке генетическая болезнь? Так и не найдя ответа, он решил отложить решение на потом. Началась новая трудовая неделя и нужно решать рабочие моменты.

Вопреки прогнозам погода не изменились. По-прежнему днём на безоблачном голубом небе светило яркое солнце и по-летнему теплый, прогретый воздух не давал почувствовать, что началась уже вторая неделя осени. Утром, встретив «Председателя» возле столовой, Савин снова похвалил их отряд и пообещал, что если так дело пойдет и дальше, то отпустит их, как и планировали – 25 сентября.

Позитивное известие воодушевило первокурсников, и теперь на картофельном поле пасмурных лиц почти не осталось. Работа спорилась. Ребята брали с собой магнитофоны, включали их на всю катушку, чтоб не так уныло собирать урожай.

Третья неделя колхоза прошла на редкость без происшествий. Преподы на поле так ни разу и не появились. Балдели то у себя в избушке, то у Палисадова в больнице. Все руководство отрядом продолжал осуществлять «Председатель». Авторитет его укрепился, с ним больше никто не спорил и не вступал в ненужные дискуссии. Коротко и четко отдавал он распоряжения, которые так же быстро и точно исполнялись. Отряд работал как единый отлаженный механизм. Первокурсники и в самом деле на редкость дружно и быстро убирали это безразмерное картофельное поле. Дни стали похожими друг на друга. Все с нетерпением ожидали субботы. В эту среду Савин дискотеку запретил, пообещав, что в субботу и воскресенье она все же состоится.

Дни Александр проводил с отрядом, а ночи с Леной. Теперь он старался не контролировать личную жизнь бойцов. Своим командирским решением перевел спуск флага с 22–00 на 21–00. Ендовицкий поначалу попытался бурно возразить, но «Председатель» грамотно привел аргумент о сокращении светового дня. Парторг позлился, поиграл желваками, но согласился.

В среду вместо танцев в клубе крутили кино. Александр предложил Лене выйти вместе в люди, но она на удивление отказалась.

– У тебя в деревне полно «доброжелателей», зачем тебе лишний скандал?

– Так вроде замяли уже? – пожал плечами Твердов.

– С парнями, да, замяли. А вот с девушками вряд ли. Наташка Сероштан до сих пор тебя на дискаче выглядывает. Говорит встречу, всю морду исцарапаю.

– А кто такая Наташка Сероштан?

– А это та самая девушка, которой ты в клубе по уху съездил, и превратил в чебурашку. Не забыл такую? Ее, кстати, в деревне так теперь и дразнят: Чебурашка. Так что давай лучше, милый, дома телевизор посмотрим.

– И что, останемся без культурного мероприятия?

– Почему? В воскресенье пойдем официально знакомиться с моей мамой. Или у тебя снова важные дела появятся?

Важных дел не оказалось и, в воскресенье Твердов вместе с Леной отправился в дом ее матери на смотрины.

Ленина мама в свои сорок с хвостиком выглядела шикарно и оказалась совсем не такой страшной в общении, как Александр рисовал ее в своем воображении. Он смутно помнил ее, когда посетил магазин и купил у нее свою знаменитую жилеточку. Мама оказалась нормальной теткой. Подъехал из города и брат Леша. Тот тоже больше не кривился в его сторону и не делал страшным лицо и оказался спокойным и общительным человеком. В общем душевно так посидели, прямо по-семейному.

– Ты маме очень понравился, – разоткровенничалась Лена, когда они вернулись назад в дом прабабушки. – И Леша уже к тебе лучше стал относиться. Ты заметил?

– Я рад, что сумел понравиться твоим близким, – как можно естественней улыбнулся Твердов. – В оборот берут, – решил он, – не избежать свадьбы. Придётся в ноябре в армию идти, не иначе.