Саймон показал адрес вознице. Тот кивнул и сказал, что знает, где это находится. Он прыгнул внутрь, и экипаж немедленно тронулся.

На небе не было ни одной звезды, за окном клубился туман, который делал ночь еще более темной и мрачной. Минуты казались Саймону бесконечными, стук копыт – слишком медленным и редким. Он думал только о том, что скоро увидит Джессику, и все порывался стукнуть кучера, чтоб тот подстегнул лошадей, хотя на самом деле экипаж мчался вперед с бешеной скоростью.

Саймон молился, чтобы с ней все было в порядке. Чтобы слова Танхилла о том, что Джессику не будут кормить без его приказа, оказались ложью. С тех пор как он упрятал ее в сумасшедший дом, прошло уже целых три дня, но Саймон надеялся, что какой-нибудь добрый человек позаботился о его любимой.

Когда экипаж начал замедлять ход, Саймон выглянул в окно. Впереди он увидел большое кирпичное здание, в окнах которого кое-где горел свет. Строение выглядело еще более пугающим из-за темноты и моросящего мелкого дождя.

Лошади остановились, и Саймон прыгнул на грязную мостовую.

– Пойдем со мной, Джон, – сказал он кучеру. Тот немедленно слез со своего высокого сиденья, и двое мужчин побежали к главному входу.

Саймон взялся за ржавый дверной молоток и принялся громко колотить им по металлической пластине в центре. Ему не пришлось долго ждать. Скоро дверь отворилась, и он увидел перед собой женщину в грязном платье и заляпанном грязью переднике.

– Где она? – крикнул Саймон.

Женщина в ужасе прикрыла рот с почерневшими зубами, когда оба мужчины, не дожидаясь ответа, оттолкнули ее и ворвались в дом. Но она быстро оправилась от испуга и сказала:

– Все сбежали, милорд. Фриш и остальные уехали сегодня днем, оставив меня и Фриду смотреть за этими людьми.

Саймон обвел взглядом помещение. С десяток людей сидели по грязным углам. Судя по ужасному запаху, там же они ходили по нужде. Его затошнило.

– Мы ничего не знали об этой леди, пока ее не привезли. Мы с Фридой не имеем к этому никакого отношения.

– Где она? – повторил Саймон, стараясь дышать реже и не смотреть на липкую грязь повсюду. Непонятно, как люди могли существовать в таких ужасных условиях. Это место было самым страшным из всех, где он побывал за те три дня, пока искал Джессику.

– Они закрыли леди вот там. – Женщина указала на дверь в конце огромной комнаты. – А ключ вот на этой связке.

С этими словами она протянула связку больших медных ключей. Саймон схватил ее и побежал к двери. Второй ключ подошел, дверь открылась, и он увидел ступени, уходившие вниз, в темноту. Саймон развернулся, снял в коридоре с крюка зажженную лампу, а потом сказал Джону, чтобы тот нашел, чем посветить, и следовал за ним.

Подняв лампу над головой, он стал спускаться. Воздух был тяжелым и спертым, но наверху пахло еще хуже. Зато здесь царил полный мрак, а Саймон прекрасно знал, как Джессика боится темноты!

Оказавшись в самом низу, Саймон огляделся. В этом страшном подземелье никого не было, но перед собой он увидел еще одну дверь. Подергав ее, Саймон понял, что та тоже заперта. Он вставил ключ и повернул. Тут было так тихо, что щелчок замка оглушительным эхом прокатился по каменному склепу. Саймон открыл дверь и вошел внутрь.

Там ничего не было – ни лежанки, ни скамьи, ни стула, так что сидеть или спать приходилось на твердом холодном полу, в компании крыс, которые попрятались от света лампы по углам.

С бешено бьющимся сердцем Саймон поднял ее выше… И наконец увидел Джессику.

Его хрупкая, нежная жена лежала, свернувшись калачиком, у дальней стены. Ее волосы сбились в один растрепанный ком, колени она поджала. Глаза Джессики были закрыты, словно она могла таким нехитрым способом сбежать из ада, в который попала.

Саймон поставил лампу на пол и подошел к ней. Он протянул руку к Джессике и очень нежно коснулся ее плеча.

– Джессика, любовь моя, – прошептал Саймон, хоть и знал, что она не слышит его. – Наконец-то я нашел тебя.

Он погладил ее по плечу, потом откинул спутанные пряди с щек. Но то, что увидел Саймон, заставило его сердце на мгновение остановиться. На лице Джессики были синяки – старые и новые, на руках и запястьях – раны, в которых запеклась кровь.

– Боже мой! Нет! – закричал он, понимая, что страдание в его голосе сейчас слышал только Господь. Джессика продолжала лежать, закрыв глаза. Она находилась в странном забытьи.

Саймон упал на колени рядом с ней и обнял ее, крепко прижимая к груди.

– Джесс, – опять сказал он, покрывая лоб и щеки поцелуями. – Открой глаза, любимая.

Но Джессика только едва слышно вздохнула и продолжала лежать, не шевелясь.

В темницу вошел Джон с двумя лампами. Он встал позади Саймона, и в маленьком каменном мешке стало светло как днем. Увидев Джессику, кучер тихо выругался.

– В карете есть одеяла, принеси их, – приказал ему Саймон. – А еще раздобудь воды.

– Сию же минуту, милорд, – произнес Джон и побежал вверх по лестнице.

А Саймон опять обратил все свое внимание на жену. Она была холодной как лед, губы побелели. Джессика находилась в этой мрачной сырой темнице три дня без еды и хоть какого-нибудь одеяла. Конечно, она промерзла до костей.

– Джесс, пожалуйста, открой глаза. Все будет хорошо. Сейчас я заберу тебя домой. – Саймон вложил ее маленькие руки в свои и поднес их к лицу.

Он нежно поцеловал ладони и запястья, израненные тугой веревкой. Джессика едва слышно застонала, но когда Саймон заглянул ей в глаза, то увидел, что те все еще закрыты. Потом он приложил ее руки к своим щекам и накрыл их, согревая своим теплом.

В гнетущей тишине темницы Саймон думал о том, что слишком много требовал от Джессики. Он женился на ней ради мести, использовал ее деньги, чтобы сохранить состояние. Потом заставил молодую жену войти в общество, хотя Джессика очень боялась, что люди обнаружат ее глухоту. А что она получила взамен?

Мучительная волна отчаяния затопила его с головой. Он нарушил единственное обещание, которое дал Джессике. Она просила защитить ее от Танхилла, но в итоге оказалась одна, в страшной холодной клетке, полной крыс и грязи.

Саймон посмотрел в покрытое синяками лицо Джессики, на руки в ссадинах и кровоподтеках, и его передернуло от ужаса. В эту минуту он ненавидел себя. Да, отметины на теле рано или поздно заживут, но боль от пережитого останется с Джессикой навсегда.

Жалость, любовь, отчаяние – все эти чувства теснились в его сердце, и когда он больше не мог сдерживать их, то спрятал лицо в израненных руках Джессики и заплакал по-настоящему.

Слезы, которые он так долго сдерживал, хлынули из глаз. Саймон не пытался их остановить и, дрожа от приступов сожаления и стыда, оплакивал те муки, которые пришлось испытать Джессике. Обняв ее за хрупкие плечи, Саймон вспоминал погибшего отца и женщину, которая его убила, а потом сама приняла мучительную смерть от его врага. Он вспоминал маленькую Джаю, которая любила всех вокруг, но прожила так мало и умерла от рук Танхилла.