я, стараясь запрятать слово «замуж» куда-нибудь поглубже в память, чтобы поразмышлять над этим позже. – Особенно в толпе. Я так чувствую себя в безопасности.

– Похоже, что если мы успеем съездить во Флоренцию, – заметила Сара, – то мы с Поппи будем держаться за руки, а вы, два одиноких волка, безнадежно потеряетесь в толпе.

И Сара протянула в мою сторону бокал с вином, и я со смехом чокнулась с ней своим бокалом. Наверное, это был первый раз, когда она действительно мне понравилась. Тогда я и подумала: возможно, Сара бы понравилась мне гораздо раньше, если бы я не была настолько привязана к Алексу, что для Сары в моем сердце просто не оставалось места.

Мне нужно перестать так делать. И я решаю, что обязательно перестану, и мы выпиваем еще вина, и оно наконец-то дает всем в голову, и мы разговариваем, шутим и смеемся весь вечер. Оставшаяся поездка, в общем-то, прошла примерно в том же духе.

Длинными солнечными днями мы бродили по старым городкам, которые в изобилии водились неподалеку от нашей виллы. Мы ездили на винодельни на дегустацию, с наслаждением вдыхая насыщенный фруктовый аромат вина. Мы обедали в древних каменных зданиях, где еду готовили всемирно известные шеф-повара.

Алекс отправлялся на пробежку с самого раннего утра, а Трей выходил чуть позже, чтобы в одиночестве побродить по округе или пофотографировать уже разведанные места. Мы же с Сарой спали допоздна, а потом встречались, чтобы поплавать в бассейне (хотя иногда мы предпочитали лежать на надувных матрасах, держа в руках пластиковые стаканчики с лимончеллой и водкой), и вроде бы мы не разговаривали ни о чем особенно важном, но беседа нам давалась куда легче, чем в тот день, когда мы отправились в средиземноморский ресторан Линфилда.

По вечерам мы шли ужинать – ну и пить вино, – а затем возвращались обратно на виллу, где проводили за разговорами и алкоголем всю ночь, пока на горизонте не начинало едва заметно светлеть небо.

В шкафу лежала целая куча настольных игр и разномастного спортивного инвентаря, и мы коротали время, играя во все, что только могли. Мы играли на свежем воздухе в боулз и бадминтон, а иногда оставались на террасе, чтобы поиграть в «Мафию», «Скрэббл» или «Монополию» («Монополию» Алекс ненавидел, но, поскольку поиграть в нее предложил Трей, из вежливости он ничего не сказал).

Каждой ночью мы ложились спать все позже и позже. На листочках бумаги мы писали имена знаменитостей, затем перемешивали их и приклеивали ко лбу. Задачей было за двадцать вопросов угадать, какая знаменитость тебе выпала – причем, чтобы задать новый вопрос, ты должен был выпить, что несколько осложняло процесс угадывания.

Быстро стало ясно, что все мы знаем абсолютно разных знаменитостей, что сделало игру в двести раз сложнее, но и настолько же забавнее. Как-то раз я спросила, является ли моя знаменитость звездой реалити-шоу, и Сара изобразила, как ее тошнит.

– Что? – спросила я. – Я люблю реалити-шоу.

Вообще-то я привыкла к такой реакции. Но часть меня почему-то чувствует, что неодобрение Сары означает неодобрение Алекса, и это причиняет мне боль.

– Не знаю, как ты можешь их смотреть, – сказала Сара.

– Согласен, – легко поддержал ее Трей. – Я тоже никогда не понимал, что в этом интересного. По ней никогда не скажешь, но Поппи просто обожает «Холостяка».

– И вовсе я не обожаю, – сказала я, защищаясь. Я начала смотреть это шоу пару сезонов назад вместе с Рейчел, потому что девушка, с которой она вместе ходила в колледж, была там участницей. Подсела я всего через три или четыре серии. – Я просто думаю, что это удивительный эксперимент, – попыталась объяснить я. – На это часами можно смотреть. Столько нового узнаешь о людях.

– Например, на что готовы пойти самовлюбленные нарциссы ради славы? – вскинула бровь Сара. Трей рассмеялся.

– В точку.

Я выдавила смешок и сделала еще один глоток вина.

– Я не про это. – И заерзала, пытаясь придумать, как объяснить свою мысль. – В смысле, мне вообще многое там нравится. Но главная штука вот в чем… Мне нравится, что в конце некоторым людям действительно сложно принять решение. Допустим, они чувствуют сильную связь с несколькими участниками, и дело не просто в том, чтобы решить, кто им нравится больше. Ты как будто… смотришь, как они выбирают себе дальнейшую жизнь.

И в реальной жизни это работало точно так же. Ты можешь любить кого-то и знать, что, если вы сойдетесь, это сделает тебя несчастной, или это сделает несчастным его, или это сделает несчастными вас обоих.

– Но хоть одни эти отношения действительно сложились? – спросила Сара.

– Большинство нет, – признала я. – Но дело ведь не в этом. Ты смотришь, как девушка по очереди ходит на свидания, видишь, насколько по-разному она себя ведет с разными людьми, а потом смотришь, как она пытается сделать выбор. Некоторые выбирают себе партнера, к которым их больше всего влечет. Некоторые – того, с кем им веселее всего, некоторые – того, кто, как им кажется, будет лучшим отцом, или того, с кем они чувствуют себя в безопасности и могут открыться. Это меня и завораживает. Что в любви так важно, кем ты можешь стать рядом с другим человеком.

Я люблю себя такой, какой я могу быть рядом с Треем. Уверенная в себе и независимая Поппи, Поппи, которая легко подстраивается под обстоятельства и всегда сохраняет хладнокровие. Я полностью в своей тарелке. Я тот человек, которым всегда мечтала стать.

– Допустим, – сказала Сара. – Просто мне сложно принять ту часть, где нужно целоваться с тридцатью парнями, а потом обручиться с кем-то, кого ты видела всего пять раз в жизни.

Трей расхохотался, запрокинув голову.

– Ты бы точно записалась на это шоу, если бы мы расстались. Правда, По?

– А на это бы я посмотрела, – хихикнула Сара.

Я понимала, что Трей просто шутит, но меня раздражало, что они словно объединились против меня.

Мне очень хотелось спросить: «Почему вы так думаете? Потому что я самовлюбленный нарцисс и готова на все, чтобы прославиться?»

Алекс легонько ткнул меня под столом ногой, но когда я обернулась, он даже не смотрел в мою сторону. Просто напомнил мне, что он здесь, со мной, и ничего не может причинить мне боль.

Поэтому я проглотила раздражение и решила не заморачиваться.

– Еще вина? – спросила я вместо этого.

На следующий вечер мы допоздна ужинали на террасе. Когда я зашла в дом, чтобы принести желе, которое мы приготовили на десерт, то увидела стоящего на кухне Алекса, вчитывающегося в электронное