Через неделю мне доставили целую коробку, в которой были фото с места преступления, отчеты следствия, видеозаписи и все другие материалы, которые могли понадобиться в процессе изучения и анализа дела.

Я начал с биографий обоих преступников.

Родители Лейка развелись, когда ему было шесть лет, и его с сестрами воспитывала бабушка. Еще в детстве он увлекся порнографией и фотографировал своих сестер в обнаженном виде. Ему очень нравилось также наблю­дать за мучительной смертью мышей, помещенных в химические реагенты. Из морской пехоты Лейка демобилизо­вали из-за неустойчивой психики, после чего он провел некоторое время в коммуне калифорнийских хиппи, где сни­мал порнофильмы с садомазохистским уклоном. Нг родился в Гонконге в состоятельной китайской семье. Он был проблемным ребенком, и строгий отец-бизнесмен часто подвергал его телесным наказаниям. Сменив несколько европейских частных школ, он подался в США и записался в морскую пехоту, где, правда, очень скоро угодил под трибунал за кражу боеприпасов. После полутора лет заключения в военной тюрьме его уволили в запас с лишением прав и привилегий, после чего он возобновил общение с Лейком, с которым познакомился за три года до этого.

Все это было неудивительно. Я предполагал, что оба были выходцами из неблагополучных семей и что Лейк как старший по возраст/ был главным в этой парочке. Но при этом я не обнаружил никаких свидетельств тому, что Нг был покорным исполнителем его воли. Более того, на одной из душераздирающих видеозаписей Нг говорит их объятой ужасом жертве: «Рыдай не рыдай, бесполезно, видали мы таких. Мы, скажу тебе, ребята в общем бессер­дечные».

Изучая дело, я в том числе пришел к выводу, что Лейк приехал в хозяйственный магазин расплатиться за укра­денные его подельником-клептоманом тиски, чтобы сгладить ситуацию и не дать хода заявлению о краже, которое могло бы вывести полицию на их след.

Потратив на изучение материалов около двадцати часов, я решил, что нужно позвонить адвокату Нг и расска­зать ему о своих предварительных выводах. Я известил его о том, что пока не увидел в материалах ничего, что свидетельствовало бы о принуждении или хотя бы «натаскивании» со стороны покойного Лейка, и все говорит о том, что его клиент был добровольным соучастником преступлений. Нг лично пытал своих жертв, когда Лейк сни­мал происходящее на видео. Адвокат настоятельно попросил меня продолжить работу. Он полагал, что, ознакомив­шись со всем материалом, я буду готов согласиться с его позицией. А она заключалась в том, что, будучи отнюдь не ангелом, Чарльз Нг сам стал невольной и послушной жертвой.

Я неохотно согласился. Но проведя за работой еще примерно десять часов, я окончательно убедился в том, что Нг был попросту отвратительным чудовищем, и решил, что больше не буду тратить собственное время и госу­дарственные деньги на попытки найти обоснование тому, что сам считаю нелепыми и голословными утверждения­ми.

Я позвонил адвокату и сообщил ему неутешительные новости. Мне было совершенно очевидно, что его клиент по собственной доброй воле участвовал в этих пытках и убийствах, и ничто в изученных мной материалах не сви­детельствует об обратном. Адвокат не обрадовался. Точнее говоря, он просто взбеленился, и пришлось напомнить ему, что с самого начала я предупреждал, что мое мнение никакие определяется выплатой гонорара. Оно склады­вается исключительно на основе фактов.

Я совершенно не удивился, когда примерно год спустя узнал, что стороне защиты удалось найти «экспертов», готовых выступить в суде в пользу Нг. Некий психиатр заявил под присягой, что Нг страдает пассивным расстрой­ством личности. Но в ходе прокурорского перекрестного допроса он признался, что не смотрел известные мне ви­деозаписи. В отличие от него, их просмотрел некий психолог, который, в свою очередь, выдвинул предположение о том, что очевидный садизм Нг был всего лишь подражанием в угоду Лейку.

Кроме того, Нг решил, что тоже выступит со свидетельскими показаниями в свою пользу Это позволило обви­нению привести еще больше доказательств, в том числе фотокопии рисунков со сценами пыток, которые Нг разве­шивал по стенам своей тюремной камеры.

11 февраля 1999 года присяжные признали Нг виновным по одиннадцати эпизодам убийства с отягчающими обстоятельствами, не придя к единому мнению по поводу двенадцатого вменявшегося эпизода. 30 июня судья Джон Райна согласился с рекомендацией присяжных и вынес Нг смертный приговор, отметив, в частности, что «в материалах дела нет свидетельств тому, что мистер Нг подвергался какому-либо давлению или был подвластен Леонарду Лейку». На данный момент Нг все еще ожидает приведения приговора в исполнение в камере смертников тюрьмы Сан-Квентин, неподалеку от Лоуренса Биттейкера.

В самом начале исследовательской работы в ФБР я полагал, что в большинстве случаев жестокие насиль­ственные преступления совершаются в невменяемом состоянии. Дела, поступавшие к нам для целей анализа, сви­детельствовали о крайней степени жестокости преступников по отношению к их жертвам, и я действительно думал, что находящийся в здравом уме человек на такое просто не способен. Ведь каждый раз, встречаясь с мерзостью и гнусностью преступлений, подобных тем, что совершал Нг, мы и впрямь задаемся вопросом: «Как можно творить подобное с другими себе подобными?» Зачастую эти ужасные деяния совершаются руками очень нездоровых лю­дей. Но чем глубже мы вникаем в сознание и личные черты таких преступников, тем лучше восстанавливаем карти­ну преступления и понимаем психодинамику поведения.

Дилемма «природа или воспитание» всегда будет оставаться в центре внимания исследующих причины таких чудовищных и противоестественных деяний, как те, о которых рассказано на страницах этой книги. Но выйдя за ее рамки, мы неизбежно придем к вопросу о том, что движет преступником: его собственный выбор или врожденная патология?

Многие убийцы будут утверждать, что совершали свои отвратительные деяния не по своей воле, а в силу некой предопределенности. Однако за долгие годы своей работы в криминалистике я убедился в том, что так бы­вает лишь в крайних случаях острых психических заболеваний.

На самом деле никакие превратности судьбы не могут служить оправданием убийства. Я не готов утверждать, что именно в силу своего воспитания и врожденных личных качеств Лейк и Нг стали творить свои отвратительные преступления. На примерах Джозефа Макгоуэна, Тодда Колхеппа, Эдмунда Кемпера, Дэвида Кемпера и очень мно­гих других мы убеждаемся в том, что убийцы ищут сторонние оправдания своим преступлениям.

Так было и с арестованными в 2002 году за серию убийств в Вашингтоне и окрестностях 41-летним Джоном Ал­леном Мухаммадом и 17-летним Ли Бойдом Мальво. Мухаммад отказался от дачи показаний, зато Мальво общался со следователями вполне открыто. По эпизоду убийства Линды Фрэнклин на парковке у магазина Home Depot его допрашивала Джун Бойл - опытный следователь окружного полицейского управления Фэйрфакса.

Все, кто присутствовал на допросе или слушал его в записи, отмечали, насколько легко и непринужденно вел себя Мальво. На вопрос Бойл о том, действительно ли он застрелил Фрэнклин, Мальво ровным голосом ответил: «Нуда». А в ответ на вопрос, видел ли он, куда он ей попал, он, по словам Бойл, «улыбнулся и ткнул себя пальцем в голову». По свидетельству Бойл, на предварительном судебном заседании Мальво явно развеселился, рассказы­вая об убийстве садовника Сонни Бьюкенена. Поводом для его веселья послужило то, что газонокосилка, на кото­рой работал убитый, продолжала ехать и после того, как он упал с нее.