– Не бойся, Барс, мы просто играем! А ведь и правда весело! Я такой большой, а ты маленький и смешно дрыгаешься!

И снова над головой сомкнулась вода. Детским умишком Женька понимала, что Вильям ее не убьет, но ужас перед смертью оказался сильнее. Она, извернувшись, схватилась за рукав и вцепилась изо всех сил.

– Не царапайся, Барс! – Вильям шлепнул ее по руке, пока Женька пыталась отдышаться.

В коридоре раздались шаги, и в Женькиной душе шевельнулась надежда на спасение.

– Отец идет, – подтвердил ее догадку Вильям. – Он поиграет с нами и будет мной. Согласен?

С такими словами он еще раз макнул ее с головой и вытащил, позволив уцепиться за бортик.

Дверь распахнулась. На пороге стоял человек, воплощавший бога на земле. Зеленые, как у Вильяма, глаза смотрели требовательно, и, знакомым жестом убрав назад волосы, он спокойно поинтересовался:

– Что происходит, Вильям?

– Мы играем, отец, – ответил мокрый от брызг Вильям, вытирая лицо.

– Ты считаешь, что топить в ванне младшего брата это хорошая игра?

– Нет, отец. В данный момент мы играем в Максета и Барса.

Отец нахмурился, припоминая, кто же такой Барс.

– Ты будешь сурово наказан за эту выходку, – вынес он свой вердикт.

Тут в Женькиной голове мелькнуло озарение – справедливость восторжествует, если впоследствии Вильям накажет ее так же, как отец Вильяма.

Он больше никогда не будет с ней играть! И читать книжки! И не станет рассказывать истории! И не позволит торчать в его комнате! И вообще не будет ее любить!

– Папа! – заорала она, во всю силу своих крошечных легких. – Папа, не наказывайте Вильяма! Мы просто иглали! Ну пожалуйста, папа! Это я виноват! Я его поплосил… то есть не попросил, но мы играли!

От ее отчаянного крика отец, развернувшийся было к двери и отдававший распоряжения о спасении, удивленно обернулся. Оценив ситуацию, он спросил:

– То есть, если я сейчас уйду, ты останешься здесь со своим братом и продолжишь игру?

Выхода не было. Страх раздирал Женькину душу, но решение было принято.

– Да, папа.

– Что ж. Вильям, когда закончите, вели здесь все убрать и отнеси Максета в постель. Он совсем промок.

Дверь захлопнулась, и Женька приготовилась к новой пытке, даже глаза зажмурила. Но слышалось только плескание воды о бортик и звук капель, стекавших с одежды Вильяма.

– Что ж. Хорошо, Макси, – сказал Вильям. – Кажется, ты кое-что понял. Тебе было весело?

– Нет, – всхлипнула Женька и откровенно призналась: – Мне было очень-очень страшно. Мне извиниться перед Барсом?

– Он животное. Просто отдай ему молоко с завтрака.

– Это будет жертва? – кровь брала свое.

– Это будет справедливость.

Дальше в Женькиной голове, измученной водными процедурами, воспоминания исчезали, только на краю сознания мелькало ощущение теплого одеяла, укрывающего плечи, и тихий голос:

– А после завтрака научу тебя одной игре. Там настоящие солдаты, слоники, лошадки, есть осадные башни и даже король с королевой.

– Взаправдашние? – сквозь сон спросила Женька.

– Еще какие, – заверил Вильям. – Только деревянные.

К действительности ее вернул голос, гаркнувший в самое ухо:

– Эй, ты, часом, не уснула?

Резко дернувшись, Женька чуть не выбила из рук Кощея бокал. В горле скребли кошки, а боль в груди мешала шевелиться.

– Вы, – пролепетала она. – Я была вами.

– Есть такое, – кивнул Кощей.

Он поднес к ее губам вино и заставил отпить пару глотков. Женьке вроде полегчало.

– Как вы могли?

– Что именно? – уточнил Кощей, присел рядом и закурил сигару.

– Вы же такой… такой… Вы же убивали.

– Не я. Люди убивали, – спокойно поправил Кощей, разглядывая аккуратно прикуренный кончик сигары. – Я все это принимал. Мне было весело, интересно, я получал все. Действительно все, в своей зоне влияния.

– Знаю, – кивнула Женька.

Она помотала головой и наконец сфокусировала взгляд на дяде Максете.

– Почему вы не мстили? – зло спросила Женька. – Я, то есть вы, никому бы не позволила себя обидеть.

– Не видел смысла, – пояснил Кощей, выдохнув дым. – В конце концов, все сложилось не так уж плохо.

– И он не хотел вас убивать, – вспомнила Женька, отобрала сигару и набрала полный рот дыма.

– Да, – просто ответил Кощей. – Он, по праву победителя, просто сбросил меня вниз. Это был мой единственный шанс уцелеть, а для Белобога еще и возможность рассчитаться со мной за тот случай, когда я спас ему жизнь. Он с дурной башки раз на Одина замахнулся, пришлось вступиться. Еле уцелел… Ты как?

– В норме, – автоматически кивнула Женька. – А кровь, жертвы? Вы же сегодня людей веселили! Вы же за меня вступались! Вы же Русь спасаете!

Она всхлипнула. Голова распухла от попыток связать в одно целое дядю Максета и Чернобога.

– Я же упоминал, – заметил Кощей, когда Женька чуть поутихла. – Был Вильтор, был Вильям, была совсем другая жизнь.

С его слов Женька поняла, что про последнее воспоминание, видимое ей, Кощей не знает. Она залпом осушила бокал и перебралась к столу в поисках добавки.

– Признайтесь, дядя Максет, – плохо держась на ногах, настаивала Женька. – Ведь в каком-то из миров вы стали дьяволом?

– Нигде и никогда, – твердо ответил Кощей.

– А вот я читала, что Чернобог был у древних славян олицетворением дьявола, – настаивала Женька. – Коим впоследствии и стал.

– Тебе виднее, – саркастически согласился Кощей. – Где уж мне тягаться. Включи голову, детка! Мне молились, просили защитить, помиловать или помочь. Дьяволу такое и не снилось.

– А ему тоже молятся. Сектанты всякие, – парировала Женька и с трудом вернулась на прежнее место.

– О чем молятся? – быстро спросил Кощей.

– Ну-у…

– О власти и богатстве. Никто не просит защитить. Никто просто так, ради спасения своих, не принесет себя в жертву. Никто, принося жертву, не думал о ком-то, кроме себя. И ты смеешь сравнивать?

– Все равно. Будь все так, как вы говорите, фиг бы вы отказались вернуться.

Тяжело вздохнув, Кощей принял еще одну героическую попытку пояснить свое мировоззрение.

– Я теперь относительно смертен и потому к гибели отношусь несколько иначе, чем прежде. И с людьми делаю, что хочу, почти без колдовства, божьих сил и прочего. Я могу заставить объединиться державы простым расчетом и созданием нужной ситуации. И мне это нравится. Человеком, при моих способностях, быть весьма занятно. Но едва я вернусь, – Кощей так посмотрел, что лишь воспоминание о том, что Женька сама была им несколько минут назад, удержало ее от нервной дрожи, – я стану прежним. Имея опыт смертного, мне станет еще и скучно. Дело кончится плохо. Скорее всего, именно я спровоцирую апокалипсис, а минимум три мира к нему пока не готовы.