беспомощный футболист, сгоревший в машине и очнувшийся в новом, но совсем не дивном мире. Тяготы закалили меня. Закалили того, кто и так прибыл закалённым. Добрые люди научили обращаться с оружием. Безжалостные времена научили быть безжалостным. А божественная сущность, сидевшая внутри, терпеть не могла, когда кто-то угрожал её существованию.

Так что когда один из счастливчиков всё же смог поранить мой бок, звериная ярость вновь пробудилась. Вновь словно по щелчку пальцев. И в следующую секунду после ранения, я ничего не хотел так, как раздавить черепа этих рабов своими руками.

Чувство самосохранения растворилось. Остался лишь гнев и ярость. Теперь уже я наскакивал на врагов, наотмашь размахивал щитом, не обращая внимания на раны. Я прорубил брешь в рядах. Я превратил многих в кровоточащие куски мяса. Но всё же упустил момент, когда один из храмовников смог зайти сзади. Не уследил.

Наверное, после того, как занесённый вражеский топор опустился бы на невнимательную головешку и размозжил её, анирана не смогла бы спасти даже игла.

К счастью, кроме иглы у анирана хватало союзников.

Врага я заметил слишком поздно. Но его вовремя заметил Феилин: последняя имеющаяся в наличии стрела точно вонзилась в затылок и вышла аккурат у переносицы.

Стеклянные глаза удивлённо распахнулись, а тело бревном завалилось на землю.

В этот же момент ярость испарилась. Я очень быстро понял, что спасся лишь чудом. Что вновь впал в транс совершенно некстати. И чуть было не позволил этой божественной сущности себя погубить.

Первая шеренга храмовников дрогнула. Трое из тех четверых, что пытались мериться силами с двумя амбидекстрами, были повержены. Четвёртый бросил меч, взял ноги в руки и совершил глупый поступок - рванул прямо по тракту в сторону храма. Лёгкий свист сопроводил метательный нож, улетевший вслед, - и тело уткнулось носом в пыль.

- Пощады! Пощады! - в живых оставались лишь четверо храмовников. Самых крупных, самых сильных. Способных управиться, как со щитом, так с копьём и топором. Неизвестный командир королевских солдат поднял руку, призывая своих людей сохранить чужие жизни.

Затем раздался протяжный свист. Кто-то выкрикнул короткое: "Ча-ча!", и из-за скрытой стороны длинного сарая вырвалась на волю резвая лошадка. В седле сидел очередной храмовник и нещадно бил лошадку пятками.

В мгновение ока он разорвал дистанцию. Вслед улетело копьё. Но, ожидаемо, вонзилось в землю там, где лошадь оставила свой след секунду назад.

- Феилин! - что есть мочи заорал я. Я очень надеялся, что следопыт опять поймёт, на что я намекаю.

Но меткая стрела не настигала. И только я хотел разразиться бранью, как вспомнил, что стрелять Феилину нечем - последнюю стрелу он потратил, чтобы спасти меня.

- Фи-и-и-ить!

Всё же что-то просвистело. Улепётывавший храмовник прижался к лошадиной шее и мчал по весь опор, не оглядываясь назад.

- Фи-и-и-ить!

Очередной свист помог сориентироваться. Я обернулся и увидел припавшего на колено Феилина. Он скрывался в высокой траве и оттягивал тетиву для очередного выстрела. Но и этот выстрел оказался неудачным - стрелы без оперения летели куда угодно, только не в быстро удаляющуюся цель.

- Сними его! - опять прокричал я.

Но кричать я мог что угодно. Крики никак не помогали. Следопыт пальнул ещё пару раз и раздражённо бросил лук - храмовник уже был слишком далеко. Теперь его можно было снять только из снайперской винтовки.

- Уходим. Уходим немедленно, - это были первые мои слова, после осознания, что хоть битву мы выиграли, войну рискуем проиграть, если не поторопимся.

Сималион и Иберик тяжело дышали. Иберик щупал разрезанную щеку, а Сималион сжимал левый бицепс. Видимо, тоже поцарапали.

Феилин топтал траву в сотне метров позади. Любопытно-испуганные мордашки, принадлежавшие Терезину и Мириам, выглядывали из кустов.

Я помахал мордашкам рукой:

- Феилин, тащи их сюда! Быстрее!

И только после этого я обратил внимание на наших помощников - на верных присяге солдат, ответивших "да" на просьбу Сималиона.

Четверых выживших храмовников разоружили, усадили на колени и заставили не поднимать взглядов от земли, настаивая при помощи острых клинков, упиравшихся в голые шеи. Командир - в местных воинских рангах я ещё не разбирался, а потому озадаченно смотрел на перо на шлеме, которое, по-любому, что-то да значило, - смотрел на меня не менее озадаченно. С привкусом религиозного страха, ведь я так и не удосужился отключить свои побрякушки. А когда мы с иглой всё же удостоили его взглядом, он, как и несколько стоявших рядом с ним солдат, поспешили припасть на одно колено.

- Аниран, я - десятник Теобальт. Бывший гессер. Королевская гвардия, второй дивизион. По воле твоей и по просьбе спутника твоего, мы пришли на зов. Нам сложно было поверить, но теперь мы убедились, что слова - не просто слова. Тот, кто вдохнул жизнь в короля и вычистил из столицы скверну, действительно существует. Приветствую тебя.

Времени обмениваться любезностями было крайне мало. До нового заката нам предстояло перейти на другой берег и затеряться в лесу.

- Благодарю тебя, десятник Теобальт, - я деактивировал свой арсенал. И смело протянул руку для рукопожатия. - Вы пришли вовремя. Вовремя поверили и помогли спасти не только анирана, но и его не менее важных спутников, - я указал рукой на торопливо семенящую к нам троицу.

Десятник ничего не понял. Он озадаченно проследил за моим взглядом.

Один храмовник шевельнулся, попытавшись бросить заинтересованный взгляд. Но получил по ушам и передумал демонстрировать любопытство.

Но всё же этого было мало.

Признаюсь, за пару-тройку секунд я успел подумать о том, что лучше избавиться от свидетелей. Ножом по горлу и всего делов. Но что-то меня остановило. Возможно, желание быть человечным. А возможно, отвратительность такого поступка, как убийство безоружного пленного.

- Десятник Теобальт, у вас есть потери в схватке?

Тот быстро оглянулся, изучил поле боя, где его люди уже стаскивали в кучу тела в окровавленных рясах, и отрицательно покачал головой.

- У четверых царапины. Двоих поранили стрелы. У одного, кажется, перебита кость на ноге. Его уже отвели обратно... Остальные в строю.

- Рад это слышать. Теперь: этих четверых, - кивком головы я указал на храмовников, - Запереть в сарае. В самом дальнем углу. Связать по рукам и ногам. В рты засунуть кляпы. Чтобы даже пискнуть не могли.

- Может всё же... - Сималион поморщился. Видимо, моя снисходительность ему показалась неуместной.

- Нет, - перебил я его. - Уже ни к чему. Гонец ушёл. Теперь должны быстро уходить и мы. Выполняйте.

Храмовников убрали с