Уполномоченный молчал, глядя на Генерала. Взгляд правителя говорил, что ему нужно срочное объяснение. А вовсе не бесполезные извинения в духе «не вели казнить!».

Реставрация уже отняла у Петракова много нервных клеток.

Виданное ли дело, чтобы первые лица государства лично решали, как красить потолок, пусть и в храме, и сколько послать на аванпост у дальней границы лошадей? Но такое уж было государство, обширное, богатое землями, но не людьми. Хотя у других и таких государств нет.

А еще ведь надо оборудовать подъездные пути. Много километров улиц привести в парадный вид. Хорошо, что снежный покров не ляжет, поэтому работать можно и зимой. Это вам не север. Лишь бы ливни не ударили.

Тут не удастся обойтись гравием, как на обычных дорогах. Главные проспекты должны сиять, как у римлян. Требовался асфальт, бетон, пришлось расчистить всё от мусора и накопившегося за годы грунта. Уложить дорожное покрытие. Сделать бордюры. Вымостить плиткой тротуары. Украсить здания, облагородить аллеи. Иногда особо ценный камень обдирали в мертвых городах. Уже давно, не стесняясь, разбирали старые здания, вывозили дрезинами и грузовиками блоки. Даже полуразрушенные монументы стали источником камня и мрамора. Только руины церквей не трогали.

Нужно было больше работников. Рябой, конечно, пособил. Своим подопечным он не давал прохлаждаться без дела. Правда, контингент ненадежный. За ним требовался глаз, и еще не факт, что это использование имело высокую рентабельность. Заключенные часто халтурили, бракоделили, случались кражи, побеги и даже поджоги. Черт с ними, с пострадавшими, но сгорало незаменимое сырье и стопорились работы на много суток! А виноваты проклятые «колонисты».

Но свободных, относительно свободных рабочих не хватало.

Главный храм новой державы – это не фунт изюма. Туда на реставрацию зэков… точнее, воспитуемых, не пошлешь.

Под собором оборудовали вход в просторную усыпальницу для правителей, которую собирались разместить в уже существующей пещере неподалеку от храма. Там тоже вовсю велись работы. Бетонировались стены, укладывался пол, укреплялась кровля.

Про усыпальницу Виктору лучше не напоминать. Не любил эту тему.

– Хорошо. Спешка нужна при ловле блох. Делайте до Пасхи. Но если опоздаете… Главное, открытие обставим торжественно. Дорога моего имени должна быть не просто путем, по которому едут телеги. Чтоб покрасивше было. Как раньше. Зеленые посаждения, флажки, фонарики-шарики, плакаты всякие. Мы должны думать не только о себе, но и как в историю это войдет. Художники пусть рисуют, фотогрАфы фотографируют. Видео тоже снимают.

– Мы не просто войдем в историю, Великий, – осторожно поправил его Генерал, воспользовавшись паузой. – В историю может войти и дурачок, который спалил храм Зевса или дебил, который прибил свои яйца гвоздями к Красной площади. Был такой. А мы историю начнем. Хотя я думаю, надо было назвать государство «Русская Держава» или «Русское Царство».

– Нет, – отрезал Уполномоченный. Он сам не читал книг по истории, ему пересказывал Генерал, как более грамотный. Но правитель вынес из этих рассказов главное. Нельзя никому давать чувство исключительности. А то зазнаются. Исключительность может быть только у верховного… и Всевышнего, который смотрит сверху на его дела.

– Нет, – повторил он. – Не Русское Царство, а Евразийская империя. Точка.

– Быть по сему, – кивнул Генерал. – Я понял тебя. Слово «русский» не должно фигурировать в названии, потому что наши подданные не только русские?

Уполномоченный молчал, буравя его взглядом. Он любил так испытывать подчиненных.

– Иначе зазнаются? А так будут знать свое место? – снова предположил Генерал. – А слова «Российское» и «россияне» слишком запятнаны. В этом дело?

– Нет. Слова как слова. Захочу, хоть зулусами назову. Да, подданных у нас будет еще больше. И русские среди них будут каплей. Но не это главное. Мне они не нравятся. Когда-то были орлы. Но теперь сломанные. Я жил на Кавказе. Вот там бойцы, все друг за друга, чужаков зарезать готовы, если косо посмотрят. А русские… в основном терпилы. Ты рассказывал, что всегда имперская власть тянула из них соки, затыкала их телами пробоины, а окраины кормила и берегла! Какой нормальный народ будет такое терпеть? Может, раньше они и были круты, но это в прошлом. Сейчас они ̶ топливо для нашей машины. Мы наберем войско из самых лютых. И завоюем новые земли, богаче этих. Возле западных морей. И уже там будет стоять мой трон. Не веришь?

– Верю, конечно. Это еще Чингисхан завещал.

Правитель нахмурился. В голосе соратника ему почудилось неверие.

Было отчего. За границы древней страны пока и не думали соваться, но даже здесь, в «вотчине» (которую они объявили своей), далеко не все походы были удачными. Пока били только тех, кто сам был неорганизованным, слабым и бедным. Или занимали пустые земли, которые никому не нужны. А напав на мощные центры силы – уже несколько раз отступали с потерями. Но все должно измениться.

– Держав много. И княжеств тоже. Эмиратов с султанатами как собак. А империя будет одна.

– Одна, потому что избранная. Только веру надо активнее внедрять.

– Конечно, надо, – кивнул Генерал. – У кого вера, у того ключи от сердец.

– Ты не понял, Миша, – Виктор Иванов приподнял очки, будто чтобы взглянуть своими глазами, без преграды в виде стекол, – Думаешь, я людям лапшу вешаю? Управлять холопами я и так могу. Вера… она для веры. Не чтобы страна крепче стояла. Пес с ней, со страной! Все мы ̶ грешные рабы и уйдем, когда Всевышний определил. Как говоришь? «Представимся»?

Поправлять правителя Петраков не стал.

– Вот, – продолжал Уполномоченный. – Пройдем через золотые врата и скажем: «Здрасьте, я раб божий такой-то». Но будет и Страшный Суд.

Генералу показалось, что в глазах Уполномоченного блеснуло.

– Знаешь, Миша. Почти все попы… бездельники. Редко попадается толковый, но такие обычно не за нас, а мутят народ. Но кто-то там наверху есть. И Он разговаривал со мной, Миша. Пули от меня отводил и врагов как мух давил. Мне снилось, что там… – Виктор показал пальцем в вышину, – сказали, что мы делаем мало. Надо больше. А иначе мир тьмой покроется. Весь. Ты понял? Отнесись серьезно. Разработай, твою налево, официальную программу! К концу года надо воцерквить хотя бы половину. А сейчас у нас как? А?

– Если честно, больше половины ̶ язычники. Ну, или атеисты.

– Аметисты восьмого дня… херовы. По мне проще так: антихристы. А остальные?

– Пополам – мусульмане и православные…