— В самом деле? — поднял правую бровь Демид. — Я слышал другое.

— Когда мы с ним схлестнулись в первый раз, я понятия не имел, с кем имею дело. Уверен, Кощеевич это понял, — спокойно, даже немного отстраненно произнес я, глядя при этом на Демида. — То есть в тот момент мы могли просто разойтись в разные стороны и забыть о конфликте, но нет, он сам предпочел продлить нашу вражду. Опять же, поняв, что к чему, осознав, какой враг у меня появился, я мог сбежать за тридевять земель или каким-то образом попросить у него пощады, но мне такое в голову не пришло. Это же опозорит честь рода. Я воин. Я ведьмак. Как о таком вообще всерьез возможно даже думать? Вот и выходит, что мне оставалось или победить, или умереть — третьего не дано.

Такую пафосную дичь я, скорее всего, вообще никогда в жизни не нес. Вот только с учетом того, что передо мной за аудитория, приходится изображать из себя черт знает кого. И ведь работает! Старый хрыч, что сидел по левую руку от Демида, довольно заулыбался, показывая весьма недешевые зубные протезы, да и Макарыч вон ухмыльнулся. То ли слова мои его проняли, то ли, что вероятнее, он находчивость мою оценил.

В любом случае мяч сейчас на моей половине поля. Пока.

— Что до союзников… — я открыто взглянул в глаза Евдокима. — Война есть война, она всех разводит на те стороны, которые им ближе. Да и потом, не было мне от ведьм особой помощи. Да никакой не было. Вот убить они меня пытались, это было. Правда, им самим это боком вышло, я одну из них крепко подрезал своим ножом. Так они потом сами ко мне и пришли, мол, исцели, не дай помереть подружке. Спину гнули, винились.

— Эва как, — Демид коротко глянул на моего недоброжелателя. — Про то не слыхал.

— Было-было, — подтвердил Гера от костра. — Я тому свидетель. Денис-змеевик тоже подтвердил бы эти слова, но его сегодня здесь нет.

Я и не обратил внимания на то, что за моей спиной стихли разговоры и смех, все присутствующие на поляне, оказывается, внимательно слушали наш разговор.

— А я бы вообще сдох, не помоги мне Сашка, — влез в беседу Олег. — Эта сволочь меня почти уморила. Знал, паскуда, что мне вода как воздух нужна.

— Если бы не он, с тобой, балаболом, ничего бы и не случилось! — рявкнул Евдоким. — С чего Кощеевич на нас всех вызверился? А?

— Не на всех, а только на тех, кого рядом со мной видел, — невозмутимо парировал его слова я. — Остальным ничего не угрожало. И потом, он тем самым Покон нарушил и себе приговор подписал.

— Это как же? — удивился безымянный дед.

— Родню в нашу с ним свару вплел, — пояснил я. — А это неправильно. Олег брат мне. Не кровный, верно, но это ничего не меняет. Как брат мне любой из ведьмаков, что тех, кто сейчас на поляне находится, что тех, кто сегодня сюда не приехал. Даже те, с кем я вижусь впервые, — они тоже мне родня, за любого из них я на бой выйду и, если надо будет, умру. Потому что семья — это то единственное, что ни за какие деньги не купишь. И так думаю не только я. И Дэн, и Гера ни минуты не сомневались, когда я попросил у них помощи в той драке. Они просто пришли и встали со мной плечом к плечу, без расспросов, без лишних слов. Вот и выходит, что Кощеевич нарушил все уложения, потому и сгинул. Судьба все видит и каждому век его отмеряет по справедливости. А что до ведьм… Повторюсь, они больше языками мололи, как у них водится, а как до дела дошло, так их и след простыл. В том подвале, где мы последыша Кощеева в топке сожгли, вообще ими и не пахло. Мы трое были, дьяки судные и чекисты. И Марусенька еще, чешуйчатая подружка Дэна.

— Славная тварюшка, — заметил Олег. — Хоть и змеюка! Ой!

«Ой» было неспроста. Это ему Слава Два подзатыльник отвесил, а после шепотом объяснил, что о царевне, пусть и змеиной, так говорить не след, особенно в лесу. Змеи существа памятливые, обиду свою долго помнят. И вот они-то уж точно различия между говорившим и остальными ведьмаками делать не станут, тут всем достанется. Им на Покон плевать с высокой колокольни.

Ради правды, как раз с Поконом я немного натянул сову на глобус. Тот защищает старых да малых, Олег ни в ту, ни в другую категорию не вписывался, разве что только по уровню разума, который запросто мог сойти как за детский непосредственный, так и за старческий деменционный. Но в контексте данной беседы всякое лыко было в строку, так что я особо загоняться по этому поводу не стал. Да и остальные тоже.

— Судные дьяки нам тоже не особо друзья, — буркнул мой недоброжелатель. — У них своя правда, у нас своя.

— У вас — может быть, — не стал спорить я. — А у меня она с законами Российской Федерации и Поконом всегда совпадает. Как пример — убивать без повода и просто удовольствия ради нельзя, что по тем законам, что по другим. Против своих идти нельзя, детей в жертву приносить нельзя, ну и так далее. Если всего этого не делать, так ребята из отдела к тебе никаких претензий иметь и не станут.

— Верно говоришь, Александр, — одобрил мои слова Макарыч.

— Сашка правильный ведьмак, — подошел ко мне Гера и встал за спиной. — Он делом это доказал.

— Мне помог, — приблизился к нам и Мишаня. — Мы даже знакомы толком не были, а он за мой лес как за свой переживал.

— Подтверждаем, — подали голос и Славы, которые, оказывается, тоже уже стояли прямо за мной. — И вообще, Евдоким Ильич, ты, если к нему какие претензии имеешь, говори сейчас и при всех. Разберем по-честному, по нашей Правде.

— Верно, — одобрил их предложение Демид. — Вот хоть бы про тех же ведьм ты мне сегодня по дороге сюда рассказывал. Мол, Смолин этот с ними хороводится постоянно, причем