То, что верхи НСДАП все-таки рассматривали СССР как вероятного противника еще до Мюнхенской конференции, подтверждается словами майора Биллинга из руководства разведывательного и контрразведывательного отделов штаба 8-го корпуса германской армии в разговоре с агентом РУ РККА 23 августа 1936 г. о том, что верхушка НСДАП имеет планы интервенции против СССР[418]. Приведенный Ю.З. Кантор источник имеет невысокий уровень. У Ю.З. Кантор приводятся данные, что в декабре 1936 г. в СССР под видом туристов была отправлена группа из 30 немецких инженеров для изучения состояния железных дорог[419]. Данный факт указывает уже на позицию вермахта по отношению к СССР, но не верхушки НСДАП. При этом мы не можем сказать, основываясь на приведенных у Ю.З. Кантор данных, что Гитлер в 1936 году планировал именно такой план вторжения, каким станет «Барбаросса». Не исключено, что Гитлер думал о вероятном столкновении с Советским Союзом в Латвии или на территории какого-либо другого государства, например Финляндии, ради установления немецкого контроля над этой страной (странами). «Немецкие туристы» в конце 1936 могли быть направлены с целью проанализировать возможности быстрой доставки советских войск в зону предполагавшегося конфликта (вероятнее всего, таковой должны были стать Латвия).

Ю.З. Кантор приведены слова Гитлера из личной беседы первого с Геббельсом, состоявшейся 15 ноября 1936 г., когда Гитлер сказал, что к 1938 году Германия должна быть готова в военном отношении к ситуации, когда настанут противоречия с большевиками[420]. Опять-таки, не понятно, что за противоречия, по поводу чего и какую конкретно форму должен был, в понимании Гитлера, приобрести новый вооруженный конфликт.

Ю.З. Кантор ссылается на К.А. Шпальке— бывшего сотрудника разведывательного отдела Т-3 Генштаба, который на допросе уже после войны подтвердил существование ранних планов нацистского режима развязать войну против СССР, ссылаясь на сделанный им же в 1936 году доклад о возможности ослабления западных округов СССР в случае его конфликта с Японией[421]. Однако в тех же протоколах допросов приводятся слова К.А. Шпальке, что до 1937 г. отдел Т-3, которым руководил генерал Штюльпнагель, практически не интересовался Советским Союзом (исключение составил, очевидно, доклад о вероятном советско-японском конфликте), и только в 1937 году сотрудниками отдела стали собираться относительно подробные сведения об СССР, который и в том году оставался у Штюльпнагеля в списке потенциально нейтральных в будущем конфликте государств[422]. Правда, помимо Т-3, изучением СССР занимался Военно-научный отдел ОКХ, который составил в середине 1937 года обзор состояния транспортных путей в Северо-западных областях СССР[423]. Однако все это— косвенные свидетельства ранних планов вермахта подготовки к войне, правда, вопрос остается открытым: какой войне и с какими целями?

Из протокола заседания в рейхсканцелярии 5 ноября 1937 года мы не можем сделать выводов о наличии определенных ранних планов агрессии против СССР именно на базе антикоммунистических взглядов верхушки НСДАП. Гитлер ради сохранения секретности провел это заседание в ограниченном составе, так как речь шла о планах территориального расширения Германии. Главными противниками обозначены Англия и Франция, хотя вооруженный конфликт с большей вероятностью, по мнению Гитлера, должен был произойти у Германии с Чехословакией. Именно в связи с предстоящей войной с Чехословакией Гитлер поднимает на заседании вопрос о России. И здесь интересно посмотреть на его высказывание по данному вопросу: «Военное вмешательство России необходимо предотвратить быстротой наших операций. Оно вообще является более чем сомнительным ввиду позиции Японии»[424]. Гитлер, таким образом, рассматривал вариант наступательных действий Красной армии в случае германо-польского конфликта, но эту вероятность он оценивал как очень низкую ввиду напряженности советско-японских отношений. И здесь можно вспомнить о докладе К.А. Шпальке по вопросу последствий для Красной армии возможного советско-японского конфликта. Мы предполагаем, что этот доклад был сделан в связи с гитлеровскими планами агрессии против Польши. Как следует из протокола заседания 5 ноября 1937 г., Гитлер и не предполагал, что Польша уклонится от войны с Германией в случае аннексии последней Чехословакии (буквально, как в речи Гитлера, Чехии) из-за антисоветской позиции польского руководства.

Из речи Гитлера на заседании 5 ноября 1937 года можно сделать гипотетические выводы, в чем заключались экзистенционалистские задачи национал-социалистов: расширение территории рейха для увеличения сельскохозяйственных земель за счет аннексий Чехословакии и Австрии, борьба за возвращение старых имперских колоний, увеличение численности немецкой нации (с рассуждений о демографии и началась речь Гитлера 5 ноября 1937 года). По следующим словам Гитлера можно сделать вывод о мировоззрении нацистской верхушки: «Лишь в результате разрушающего воздействия христианства и возрастных явлений, дающих о себе знать в каждом государстве, Древний Рим не смог устоять перед натиском германцев»[425]. Грубо говоря, мировоззрение Гитлера было антихристианским и неодарвинистским. Нацию (немцев лидер НСДАП рассматривал как отдельную расу) Гитлер считал носителем цивилизации. В этой связи нельзя согласиться с достаточно популярным в свое время среди немецких интеллектуалов мнением Эрнста Нольте, который выводит национал-социализм из антикоммунизма[426]. Таким образом, в понимании Гитлера врагами немецкой нации, мешавшими ей размножаться, были Британская империя и Франция, не возвращавшие Германии колонии и мешавшие рейху проводить экспансию в отношении своих восточных соседей. Сдерживающим вмешательство СССР в европейские дела фактором Гитлер считал Японию.