Интересно, как командование вермахта делало выводы, на основе каких аргументов. Ф. Гальдер 3 июля 1941 г. сделал выводы, что Красная армия разгромлена в течение 2 недель, на основе показаний пленных командиров советских корпусов[443]. О причинах отхода советских войск Юго-Западного фронта Ф. Гальдер высказывается, что это— следствие разгрома, а не приказа об организованном отступлении, здесь он опирается на свое субъективное видение вопроса.

Доклады штабов армий добавляли оптимизма Ф. Гальдеру и другим военным лидерам рейха. Согласно сводкам из штабов 4-й и 9-й армий, Красная армия оказала слабое сопротивление практически на всем фронте, кроме цитадели Брест. В полосе наступления 9-й армии 22 июня 1941 г. наблюдалась только одна советская батарея тяжелых орудий[444]. Воздушное воздействие на обе эти армии в первый день войны с Советским Союзом оказалось минимальным— один самолет-разведчик, который был сбит германскими ПВО[445]. Однако слабое сопротивление при заметно незначительном присутствии тяжелой артиллерии могло также указывать на тот факт, что вермахт в первый день наступления не встретился с основными силами Красной армии, соответственно, советское командование еще до начала войны сосредоточило главные силы в глубине территории, что нарушало планы Гитлера молниеносным ударом разгромить основные силы РККА у границы.

Было отмечено командованием ГА «Центр» на основании донесений от штабов армий, что советские пехотные соединения в первый же день войны приступили к быстрому отходу от границы вглубь своей территории[446]. К вечеру 22 июня намерения Красной армии так и не были поняты командованием ГА «Центр», как и не было определено точное количество советских войск, отступавших к востоку от Немана[447], воздушная разведка вермахта не обнаружила к востоку от Буга больших скоплений отступавших советских войск, что привело командование ГА «Центр» в небольшое замешательство[448]. Опасаясь того, что Красная армия получит возможность создать организованное сопротивление, командование ГА «Центр» настаивало вечером 22 июня 1941 г. на как можно быстром продвижении войск на Восток, в этой связи 2-й танковой группе предписывалось занять в ночь с 22 на 23 июня 1941 г. берега реки Ясельда[449]. Вермахт наступал не столь значительными силами, Неман к вечеру 22 июня перешли примерно 8 немецких дивизий[450].

Первое крупное столкновение немецких танкистов с советскими танковыми формациями произошло в районе городка Цыбинка (15 км к северо-западу от этого населенного пункта). Там 18-я танковая дивизия вермахта подверглась контратаке советских танковых частей. Советский танковый контрудар был отбит вечером 22 июня[451].

В полосе наступления 3-й танковой группы вермахт столкнулся с советскими дотами, которые были недостаточно обеспечены советскими войсками персоналом. Практически к 23 июня 1941 г. доты были заняты немцами без особо больших усилий из-за малочисленности их защитников[452]. В полосе этой же танковой группы произошла контратака 5-й советской танковой дивизии против передовых частей 39-го корпуса вермахта восточнее Олиты, эта контратака была быстро отбита[453].

Данные уровня командования дивизий показывают нам, что в 20-х числах июня 1941 г. силы Белорусского ВО Красной армии элементарно были не подготовлены к обороне в приграничной полосе, что позволило вермахту быстро овладеть мостами через Буг, это обстоятельство облегчило для ГА «Центр» проведение практически всего дальнейшего наступления на территории Белоруссии. Например, в полосе наступления 511-го пехотного полка 252-й дивизии к 27 июня были обнаружены малочисленные группы советских солдат, которые обороняли бетонные бункеры немного юго-западнее Бреста[454].

Архивные документы, в которых содержится информация о захваченных пленных и техники в полосе наступлений ГА «Центр», показывают нам, что с крупными механизированными силами Красной армии вермахт встретился все-таки после начала июля 1941 г., когда эффект внезапности уже не работал, но советские войска оставили на поле боя большое количество поврежденной техники.

Между Белостоком и Минском вермахту удалось взять в плен 338 493 красноармейца, а также захватить 3188 танков, 1830 орудий, 344 самолета[455]. Эту операцию немецкие генералы назвали «Doppelschlacht Belastok und Minsk» что можно буквально перевести как двойное сражение, или сражение под Белостоком, продолженное в районе Минска. Вермахт вел преследование части советских сил, вырвавшихся из «белостокского котла», вплоть до территории Минской области, что и отражено в данном названии операции.

Сражения в верховьях Днепра, под Смоленском и Рославлем в 1941 г. отнесены были немецкими военными экспертами к серии фактически одной операции. В ходе нее ГА «Центр» удалось взять в плен 309 110 красноармейцев, 3205 танков, 3000 орудий, 341 самолет[456]. Обращают на себя внимание данные о захваченных советских самолетах, понятно, что эффекта внезапности при борьбе с ВВС РККА после 25 июня 1941 г. уже не было, но при этом вермахту удалось захватить почти столько же самолетов в Витебской и Смоленской областях, сколько и в приграничных сражениях в Западной Белоруссии. В этой связи мы считаем, что цифры уничтоженных на аэродромах советских самолетов были преувеличены командованием люфтваффе и затем скорректированы командованием ГА «Центр» уже на основе анализа захваченной матчасти советских авиационных соединений.

В сражении за Великие Луки ГА «Центр» удалось взять в плен 34130 красноармейцев, захватить 19 танков, 311 орудий, 115 ПТО, 26 орудий ПВО[457]. Заметим важную деталь: в предыдущих сражениях нет данных о трофейных советских системах ПТО и ПВО, сомнительно, что Красной армии их удавалось эвакуировать, нельзя отрицать их наличия в частях на 22 июня, но, скорее всего, в полосе наступления ГА «Центр» артиллерийских систем этого типа у Красной армии было мало, и основным средством противодействия немецким танковым ударам выступали танки. Отсутствие в числе трофеев ГА «Центр» вплоть до операции под Великими Луками артиллерийских систем ПВО дает почву для предположения, что в составе Белорусского ВО на момент начала войны этого типа вооружений либо не было, либо было очень мало, этим, на наш взгляд, и объясняются крупные потери ВВС РККА. По сравнению с люфтваффе, истребители Красной армии оставались практически единственным действенным средством против германских бомбардировщиков. Правда, системы ПТО и ПВО немецкая статистика могла повсеместно в первые дни войны включать в общее число трофейной артиллерии (так, мы точно знаем, было в ситуации с описью трофеев службами 2-й армии[458]), но если даже посмотреть на поздние данные по трофеям, становится очевидным, что в Красной армии в Белорусском ВО имел место явный дефицит с данными типами артиллерийских систем.