– И я не видел, – отозвался Герант, – и никто не видел. Но я, кажется, понял… Они ловят души людей, которые и при жизни были злы и жестоки. Таких немало, но у каждого свой путь к Свету, воплощающему Замысел Творца. Нечистый тоже пытается что-то или кого-то творить, но у него, кроме подобия тряпичных кукол, ничего не получается. А чтобы его твари могли двигаться и выполнять его волю, он подселяет в них вот такие души, в которых не осталось ничего, кроме злобы и ненависти… Таковы и меченосцы…

– И оборотни?

– Их путь во Тьму прямее и короче… Да и наверняка тебе, брат, уже доложили о том, как мы поймали оборотня…

– А не мог он солгать?

– Нет.

События удивительные, страшные и необъяснимые происходят нередко, так что, предсказывая их, прорицатели не рискуют прослыть обманщиками и шарлатанами.

Трактат ««О гадателях и гадалках».

Автор неизвестен

К удивлению Гейры, Брик сам расправился с хомриками. Он где-то добыл новенькую рясу Служителя, заказал у Кузнеца платиновый посох и с громким криком «Изыди!» пробежался по комнатам. То ли хомрикам показалось-таки, что враг захватил их замок, то ли они решили, что жить под одной крышей с таким психом просто опасно, но их пищащий рой покинул жилище и умчался в неизвестном направлении. По слухам, которые Гейра проверять не стала, они примчались к самому престолу Великолепного и долго уговаривали его приделать им лапки, усики и крылышки. Лапки и усики Сиятельный Морох им приделал, а вот крылышки, такие, чтоб летать, у него не получились, а потом подул какой-то странный ветерок, и хомриков понесло неведомо куда. В конце концов оказались они в крепости Корс и расползлись по человеческим жилищам. Почему-то – видно, Великолепный на прощание подшутил – среди хомриков завелись хомрихи, а шептуны потом сообщили Гейре, что напутствовал их Великолепный словами о том, что, мол, будут они питаться хлебом и другими плодами земли, добытыми людьми в поте лица своего.

Теперь вместо тупого и крикливого урода в замке сидел почти безвылазно бывший Служитель. Но Гейре он не мешал – его было почти не видно и не слышно, потому что дни и ночи напролет он писал «Хронику побед Сиятельного Мороха в его многотрудной борьбе против Небесного Тирана». Этим должен был заниматься Хомрик, но ни разу за всё время с тех пор, как он оказался среди Избранных, Писарь не брался за перо. Зато теперь Брик ухитрялся заполнять зеркальным письмом больше дюжины страниц в день, а всё остальное время он показывал Великолепному результаты своих трудов и получал от него указания, что писать дальше.

Битва, на которую Великолепный, казалось, ставил всё, была проиграна, все труды последнего столетия пошли прахом. Но Сиятельного Мороха это, похоже, совсем не волновало. Он совершенно успокоился, когда выяснилось, что ничего поправить уже нельзя, и почти не беспокоил Избранных своими появлениями.

Однажды Гейру навестил в замке кабатчик Хач и поделился с ней своими сомнениями, не решил ли Великолепный поменять команду на своем корабле. Гейра прожила уже почти две сотни лет, и жизнь ей пока еще не надоела. А любой из Избранных знал, что стоит иссякнуть силе, которую вливает в них Алая звезда, им останется лишь тот остаток жизни, что был у них в запасе до Посвящения. Оставалось только ждать, когда Морох поделится с ними своими новыми планами, или попытаться самим овладеть… Нет, только не это. Гейра вспомнила, до чего довела Хомрика случайная мысль, которую он по неосмотрительности чуть было не высказал вслух, и ей на мгновение стало страшно. Но только на мгновение…

Брик отложил золотое перо, перечитал последние несколько строк и удовлетворенно хмыкнул. Гейра заметила, что, заняв кресло Хомрика, он всё-таки стал чем-то похож на прежнего хозяина, хотя внешне, кроме лысины, у них не было ничего общего.

– Прелесть моя, – обратился он к ней подслащенным голоском, – не желаешь ли ты послушать, что я написал вчера и сегодня? Великолепному нравится.

– Почитай, почитай… – Гейра села прямо на стол перед ним, и из разреза ее черной мантии почти под нос Брику выставились ее точеные колени.

Он не первый раз читал ей вслух свое сочинение, написанное со слов Сиятельного Мороха, и слушать было невыразимо скучно, но полезно…

– Видения рождают страхи, страхи рождают действие. И не важно, на что это действие направлено, важно то, что твари Небесного Тирана, если сердца их полны ужаса или хотя бы дурных предчувствий, пробуждаются к творчеству. И они, несмотря на собственное несовершенство, леность, обремененность привязанностями, которые они сами себе не в состоянии объяснить, начинают с творчества уничтожения. Убийство себе подобного, как, впрочем, и собственная смерть, есть событие волнительное и пробуждающее жажду. А если жажда порождена, то сам человек не в состоянии ее перебороть, он вынужден утолять ее всеми доступными средствами. Но жажда крови неутолима, а значит, вечна. Познав ее, ничтожество перестает быть ничтожеством, и в Посмертье перебирается не просто дух, а дух алчущий, стремящийся к новым формам и воплощениям. Прежде чем выпустить жажду на волю, следует довести ее до совершенства, сделать абсолютной и всеобъемлющей. Только утоляя абсолютную жажду, можно обрести абсолютное блаженство… – Брик левой рукой прожимал страницы книги, а правой уже поглаживал колено Гейры, но она не обращала на это никакого внимания, ощутив вдруг: за тем, что он читает, кроется какая-то тайна, которую Великолепный ни ей, ни прочим Избранным не доверил. – …Многие Высшие, стремясь к творчеству, достойному своих сил, пытались привнести в этот мир свое созидание и свое разрушение, и они потерпели поражение в борьбе с Небесным Тираном, и теперь они в заточении, но жажда их растет. Они не поняли одного: преобразовать то, что и так создано, невозможно, и все эти попытки могут закончиться лишь катастрофой для их зачинателя. Чтобы творить, надо иметь чистый лист, которым для Великого Творения может стать лишь Первозданный Хаос, и именно к нему следует стремиться. Но пока в мире есть твари, почитающие Творца, твари, которым дорога их короткая никчемная жизнь, Великий Замысел не может быть исполнен…

– Сам придумал? – перебила его Гейра.

– Здесь мои мысли переплетаются с мыслями, внушенными мне Великолепным! – гордо ответил Брик и уже обеими руками облапал ее колени, его обычно иссиня-бледное лицо стремительно порозовело, а заостренная лысина покрылась испариной.

– Не гони коней, – остудила его Гейра. – Чем дольше ждешь, тем круче кайф!

Она вышла, оставив разочарованного Брика наедине с его трудами. Пора было посетить чертог Великолепного. У Мороха были свои планы, а у нее, как и у любого из Избранных, – свои. Давным-давно, когда юную Гейру только-только приняли в дело, она делила ложе с Великолепным на своей скале, еще не окруженной дымными городами. На шее у повелителя всегда болтался ключик, с которым тот никогда не расставался. При каждой встрече с Великолепным она старательно рассматривала и запоминала его форму и знаки, которые были на нем начертаны. Потом, когда в их компании появился Треш, она заказала ему точно такой же, щедро оплатив и изделие, и молчание, хотя куда было Кузнецу догадаться, что это за ключик и зачем он ей нужен. Тогда же Великолепный вскользь проговорился, что за его чертогом скрыт источник первородной силы, из которого он сам черпает вдоволь и одаряет Избранных, но то, что они получают, – лишь крошки, которые он небрежно сметает со своего стола.