На столе лежал большой конверт. Человек протянул к нему руку и вскрыл длинным ногтем. С ногтями в последнее время сладу не было – росли как у собаки – острые и кривые. Растительность на лице и на теле тоже вела себя как-то не по-человечески – лезла, словно подстегнутая ведром мужских гормонов. Бриться приходилось по три раза в день. "Может быть, сдаться и отпустить бороду? Придется, наверное".

Из конверта на стол вывалился пентакль – перевернутая пентаграмма, вытисненная на кусочке кожи. "Брат наш Теогнез, – гласило послание, – отсутствие твое на собраниях Черного Ордена вызывает у нас печаль и сомнения. Что может служить причиной столь откровенного пренебрежения Обществом нашим? Помни: Сатана, наставник и покровитель наш, добр и справедлив, но беспощаден к Избранникам судьбы, единожды познавшим и отвергнувшим Закон Тьмы. Воздаст Он по заслугам каждому отступнику, неверующему и сомневающемуся. Да свершится высшая воля Князя Тьмы!"

Кожаный кружок растянулся и лопнул в пальцах мужчины. Он раздраженно бросил обрывки в стороны и скомкал листок бумаги. Недобрая усмешка исказила его лицо.

– Детишки! Фетишисты-романтики! Пугать меня вздумали! Их счастье, что они настолько жалки, что не заслуживают наказания. Словоблудие, идиотский, бессильный пафос! Я думаю, Сатана здорово посмеялся бы, увидев, какие чудачества вытворяют эти фигляры, прикрываясь его именем. – Он представил себе Графа, Верховного Магистра Ордена, – тощего носатого старика, позера и большого любителя пиротехнических эффектов. – Граф, конечно, знает, что против меня он – вошь, но тщится изобразить справедливый гнев перед своими прихлебателями. Жалкий человечишка, жаждущий лишь власти и удовольствий! Впрочем, теперь мне это безразлично. Я дождался. Я дождался этой ночи! Да, я умру сегодня. Я перестану существовать в привычном для меня состоянии, но буду возрожден в новой силе, в новом величии, узнав ИМЯ. Ибо тринадцать ждут. Тринадцать псов отмечены, и час настал!

Он подошел к зеркалу и провел пальцем по его пыльной поверхности. В полумраке отразился высокий человек могучего сложения, с правильным, четко очерченным лицом, коротким носом, высоким чистым лбом – совсем не похожий на колдуна. Лишь недобрые глаза портили эту картину, черными угольями выглядывая из-под сросшихся бровей.

– Сатана... – задумчиво произнес человек. – Да, был некогда такой Дух, именем Санатон. Да, посещал он землю в облике человеческом. Непонятно, почему именно его имя стало символом Князя Тьмы. Ведь были же сотни и до него, и после него. Был Баал-Зебул, Повелитель Мух, известный как Вельзевул. Были Бель-Иал, Баал-Пеор, Ксохитекатль, Гинакшми... Нет им числа – в разных странах и эпохах. И последний – Гоор-Гот. И точно так же, как все они, Сатана в одночасье прекратил свое земное существование. Предназначенный жить в физическом теле вечно и повелевать страстями низших существ, именуемых людьми, Сатана был вышиблен из человеческого тела Духом Мятежным и изгнан обратно в Мир Тьмы. Что ему остается теперь? Следить из тьмы своего аморфного бестелесного состояния, как точно так же вышибают дух из последовавших за ним? Жалкий удел! Но теперь – моя очередь. Я узнаю твое имя, Мятежник! Я узнаю его обязательно – ибо в нем, и только в нем сокрыт секрет твоей неувядающей Силы. Я сотру тебя в порошок! Слышишь, сукин сын! Тысячи лет ты не даешь нам покоя, но теперь этому придет конец! Я собираюсь удачно поохотиться. И добыча моя – ты!

В доме было холодно, дьявольски холодно, пол был покрыт инеем, но человек не чувствовал этого. Он говорил сам с собой, и облака пара вылетали у него изо рта, замутняя поверхность зеркала. Он провел по стеклу рукой, оставив пятипалый когтистый след.

"Как я изменился, – подумал он. – Что это – мутация? Тело мое готовится к новой своей роли? Рад ли ты этому? Не страшно ли тебе расстаться со своей человеческой сущностью? Где они – твое прошлое, твои былые влюбленности и переживания? Твои неудовлетворенные амбиции и научные открытия, так и не ставшие известными?"

– Нет у меня ничего, с чем жалко было бы расстаться, – негромко произнес он, и не было горечи в этих словах. – Даже имени нет у меня – теперь я лишь Табунщик. Что ж, отличное прозвище! Те, кто прозвал меня так, не знали, в какой степени они были правы!

Когда же кончится тысяча лет, Сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Тога и Магога, и собирать их на брань; число их – как песок морский.

– Масштаб... – задумчиво произнес он. – Вот чего не хватало Гоор-Готу. Слабосильному выродку Агею. Подумать только, тысячи и тысячи лет ждать своей очереди, чтобы каких-то жалких девять десятилетий попакостить в свое удовольствие, поэкспериментировать с животными-уродцами, пострелять в людишек из ружья, пошляться по разным странам. Он даже не успел набрать полную Силу, даже не смог найти приличную замену для своего одряхлевшего тела. Это просто позор для Духа – одно тело за всю земную фазу!

В глубине души Табунщика гнездилось подозрение, не относился ли Гоор-Гот к духам низшего разряда, сумевшим незаконно встать в Очередь. Впрочем, не так много он знал об устройстве Мира Тьмы, о котором поведал ему Хозяин, Имени которого он не знал. В своих кратких посещениях Хозяин был немногословен, обещая, что, как только Табунщик будет готов к великой миссии и душа его сольется с великим Духом Хозяина, он узнает все, что захочет. Табунщика еще терзали сомнения: сколь много останется от его собственной личности, не будет ли она полностью уничтожена Духом? Но жажда бессмертия, безграничных возможностей и власти давила в нем эти проявления человеческой слабости. Он ждал перевоплощения – и только в этом состоял смысл прожитых им лет.

Единственное, о чем стоило пожалеть в прежней, отмирающей жизни, были женщины. Полная асексуальность, навязанная ему Хозяином, все еще угнетала его, его неудовлетворенность искала выхода, словно пар в перегретом котле. Табунщик плохо спал ночами, вспоминая женщин, что приносили тепло в его жизнь, – их нежную горячую кожу, запах взволнованного тела, страстный шепот у самого уха. Он вспомнил, как раздевал девушку – последнюю из тринадцати, отмеченных Знаком Волка. Ничто не шевельнулось в нем, когда она стояла на снегу обнаженная и босая – такая красивая в своей непорочной юности. Но тогда было легче – в те минуты он находился целиком во власти Духа. Теперь же сердце его застучало сильнее, а во рту пересохло. Табунщик облизнул губы. Что же, и с этой слабостью придется распрощаться – награда стократ воздаст ему за перенесенные лишения. В конце концов, Дух есть Дух, и пол его определяется только тем телом, в котором он пребывает. Стоит Табунщику погибнуть, и Дух вполне может переселиться в одну из помеченных Знаком девчонок, окажись она рядом. Хозяин основательно подготавливал свое пришествие – Мятежник был где-то недалеко, и не стоило рисковать, надеясь лишь на одно человеческое тело, пусть даже наделенное такой физической силой и таким интеллектом, как у Табунщика.

Одиннадцать часов. Табунщик прекрасно ориентировался во времени, не глядя на часы. Час, всего лишь час оставался до Пришествия. Последний час человеческой жизни. Будь она проклята! Именно он, Табунщик, оказался избранным Тьмой для сошествия очередного Великого Духа! Что это – везение? Табунщик верил, что избрание его не случайно. Слияние столь великого Духа и столь могучего тела, осененного выдающимся разумом, не может не привести к самому замечательному результату, на который можно рассчитывать.