дверь поднимется. Затем вы приближаетесь к внутренним воротам внутри забора. Они сами откроются и закроются. Едешь к воротам во внешнем заборе. Три раза моргнешь фарами. Охранник в будке тебя пропустит.

— Моргнуть фарами?

— Это сигнал.

Ричер заметил, что мужчина избегает его взгляда. Поэтому он открыл заднюю дверь фургона и сказал:

— Залезай. Ты поедешь сзади с Беговичем. Когда мы выедем, я тебя отпущу. Но сначала я постучу по перегородке. Если дверь откроется, а Бегович не услышит стука, он прострелит тебе коленную чашечку.

Мужчина покачал головой и отступил.

— Подожди! Тебе не нужно моргать фарами. Тебе не нужно ничего делать. Ты просто приближаешься к внешнему забору. Сотруднику в будке приказано пропустить этот фургон в любое время, не записывая его в дневник, не обыскивая его. Не волнуйся. Вы не останетесь взаперти надолго.

Взаперти надолго. Два слова, которые не понравились Ричеру. Учитывая, что они относились к нему.

Ричер не стал заставлять охранника садиться в фургон. Потому что он не знал Беговича достаточно хорошо. Он не мог предсказать, как он отреагирует в стрессовой ситуации. Если бы он засуетился или запаниковал, опасность того, что охранник попытается забрать у него пистолет, была бы довольно большой. Или он мог создать ненужный шум. Или подать сигнал сотруднику в будке. Бегович мог быть ранен случайно. Или преднамеренно. Поэтому Ричер выбрал другой подход. Он ударил охранника, который потерял сознание, затолкал тело на нижнюю полку в углу комнаты и и сложил перед ним кучу скомканных оранжевых комбинезонов.

Двигатель фургона завелся при первом повороте ключа. Дверь открылась при первом нажатии на пульт. Обе створки ворот во внутреннем заборе открылись в тот момент, когда фургон приблизился. И они закрылись через секунду после того, как он проехал. Но больше ничего не произошло. Внешние ворота не сдвинулись с места. Они остались совершенно неподвижными. Как будто были приварены. Как будто это был обычный участок забора. Забора, по которому течет электричество. Он была слева от Ричера. И справа. И сзади, и спереди. Пути вперед не было. Пути назад не было. Им некуда было идти, даже если бы они бросили фургон.

Внешние ворота не двигались.

Ричер посмотрел на будку, но не смог увидеть, что происходит внутри. Стекло было зеркальным. Может, никого не было. Возможно, правила в случае пожара требовали, чтобы надзиратель подключился к эвакуации тюрьмы. А может, охранник был на своем посту и ждал какого-то сигнала. Что-то, о чем Ричер не подозревал. Что-то, что должно было определить, поднимать тревогу или нет. Подкрепление прибудет сзади, предположил Ричер. Со склада. Охранники будут тяжело вооружены. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Рольставни были закрыты. Пока.

Внешние ворота не двигались.

Нога Ричера была на тормозе. Он не решался переместить его на соседнюю педаль газа. Но не было смысла пытаться таранить ворота, которые были слишком массивными, и могли остановить гораздо более тяжелое транспортное средство. И даже транспортное средство, которое приближается на скорости, а не только-только трогается с места. Ричер в этом не сомневался. Но он предположил, что он может хотя бы повредить их, и часть металла фургона соприкоснется с сеткой или рамой. Затем Ричер мог открыть заднюю дверь фургона. Грузовой отсек был оборудован стеллажами. Ричер видел их, пока Бегович сидел сзади. Он мог вытащить один или два. Использовать их, чтобы соединить заднюю часть фургона с внутренним забором. И, возможно, вызвать короткое замыкание. Может быть, он отключит питание достаточно надолго, чтобы перепрыгнуть через забор. Если он найдет что-нибудь, что поможет ему преодолеть колючую проволоку наверху.

Внешние ворота не двигались.

Ричер опустил взгляд. На полу были стельки. Перед обоими сиденьями. Они были изготовлены из плотной прочной резины. Они предназначались для защиты пола кабины от обуви, промокшей от проливных дождей в Миссисипи. Они были достаточно толстыми, чтобы защитить человека от электрического тока. Возможно. Был только один способ узнать. Ричер начал поднимать ногу. Затем остановился. И снова на мгновение замер.

Потому что внешние ворота затряслись и медленно отъехали в сторону.

Как только они удалились на безопасное расстояние от тюрьмы, Бегович пересел в кабину, но не сказал ни слова на протяжении всего пути к дому Бруно Хикса. Он неподвижно сидел, откинувшись на сиденье, только глаза непрерывно стреляли то влево, то вправо. Ричер тоже молчал. Он предпочитал сообщить Беговичу, что в доме его ждет сын, только когда они подъедут к дому. Он не хотел давать ему возможность слишком много размышлять над этой новостью. Он не хотел выводить его из равновесия. Но и вести разговоры на незначительные темы, когда умалчивалась такая важная информация, Ричер тоже не хотел. Чем дальше они ехали, тем больше он сомневался в правильности этого решения. Но потом вдруг почувствовал удовлетворение от того, что не сказал Беговичу о сыне.

Перед домом Хикса были припаркованы два фургона. Один из них был белым, с номерами Иллинойса. Он выглядел потрепанным. Было видно, что он часто используется. Другой был черный. С номерами Миссисипи. Новый. Блестящий. В отличной форме. От лобового стекла до заднего бампера. Но передний бампер и капот были помяты. Похоже, кто-то использовал его, чтобы выбить ворота в поместье Хикса. Обе створки ворот разлетелись более чем на метр по сторонам.

Ричер остановился за белым фургоном и приказал Беговичу оставаться в машине, даже если услышит шум из дома.

Затем он вышел с пистолетом в руке и проверил кабины и грузовые отсеки других фургонов. В них никого не было. Ричер пошел мимо Фольксвагена и поднялся по ступенькам. Входная дверь была открыта. Ричер заглянул в вестибюль, но никого не увидел. Ничего не услышал. Он тихонько вошел и пошел налево, на кухню. Туда, где он оставил Хикса, Брокмана и Карпентера крепко связанными, полностью обездвиженными.

Кухня была пуста.

Ричер было наплевать на людей из «Минервы». Он беспокоился о Ханне и Джеде. И тут было две возможности. Либо люди, приехавшие на микроавтобусах, имели третий автомобиль, в котором и увезли всех из дома. Или все, включая новоприбывших, все еще были здесь, в доме или где-то на территории поместья.

Ричер склонялся к второму варианту. Первый потребовал бы очень большого автомобиля, вмещающего не менее восьми человек. В этом случае новоприбывшим не было смысла бросать белый фургон. Он был в приличном состоянии, а его грузовой отсек был загружен каким-то специализированным оборудованием.

Что-то промелькнуло в соседней комнате. Тихонько. Только один раз. Но Ричер был уверен, что что-то слышал. Он подошел к двери. Прислушался. Но ничего не