– Куда вы собрались лететь?

– Недалеко, разведать, что там.

– Или вместе со мной, или никак.

Возражать Шах не стала, и Карверу стало неловко за свой приказной тон, когда леди-ястреб ухватила бывшего вора за плечи и поднялась в воздух вместе с ним. Карвер поднял руки, взялся за мощные лапы леди-ястреба, подтянулся вверх, чтобы хоть немного снизить нагрузку на них. А потом они полетели сквозь ночь, вдоль долины, к темнеющей вдалеке Черной скале. Трава стремительно мелькала внизу, затем Шах снизила скорость, спикировала вниз, и Карвер приземлился – довольно жестко приземлился, однако перевернулся через голову и тут же вскочил, уже держа в каждой руке выхваченный из-за пояса длинный нож.

Пока Шах совершала в воздухе круг, отстегивая на лету свой лук, Карвер уже увидел противника, с которым они столкнулись.

Король воров наблюдал ту схватку на вершине Черной скалы и был уверен в том, что разодранный Львом лорд-обезьяна давно уже умер от полученных ран. Однако не умер, оказывается, и стоял сейчас перед ним – лорд Улик, Голая обезьяна из Уорлдс Энд с обмотанной бинтами головой. Улик был без оружия, а одну руку все время прижимал к животу, словно опасался, что у него могут разойтись недавно наложенные швы. Свободную руку он поднял вверх, помахал ею в воздухе и сказал, тяжело дыша:

– Я вам не враг. Они враги, – и указал кивком головы себе за спину.

Карвер и Шах посмотрели в ту сторону, откуда явился лорд-обезьяна. С того места, где они только что обходили периметр лагеря, невозможно было увидеть то, что они обнаружили сейчас. Это была орда, огибавшая вулканическую скалу и втягивавшаяся в долину. Издали эта вооруженная толпа была похожа на гигантское полчище муравьев, она кипела и колыхалась, заполняя собой пространство. Враги подбирались в темноте, без единого факела в руках, лишь серебристые блики лунного света играли на бесчисленных металлических доспехах и оружии.

– Что это? – сразу охрипшим, севшим голосом спросил Карвер. – А как же клятва, которую принесли на Черной скале все участники?

– Верность клятве сохранил только я один, – сказал Улик. – Остальным их честь оказалась недорога. Львы и Пантеры вновь объединились. Предупредите своих, предупредите Волка, и как можно скорее.

В это время земля начала дрожать под тяжелыми шагами приближающихся бастийцев. Карверу было страшно даже подумать о том, сколько же бойцов в этой армии. Красные плащи из Лиссии и Баста, Золотые шлемы с южного континента, смертельно опасные гвардейцы из Вермайра, не знающие жалости бандиты из армии шерифа Мюллера.

Боевые машины с запада и стреляющие порохом пушки южан. Грифы и Журавли, Буйволы и Гиппопотамы, Львы и Пантеры. Снова они, и теперь все разом. Карвер повернулся к Шах, на лицах у них обоих был написан страх.

– Летите назад, миледи. Расскажите Бергану, Манфреду и Бранду о том, что приближается. Затем летите в Робен. Умоляйте барона Мервина прийти нам на помощь. По численности противник превосходит нас в разы, нам сейчас любая помощь на вес золота.

Шах взлетела раньше, чем Карвер успел договорить. Оставшись наедине с лордом-обезьяной, бывший король воров обхватил его, закинул свободную руку Улика себе на плечо и сказал:

– Пойдемте помаленьку, лорд Улик. Теперь мы с вами друзья.

Сердце Дрю тревожно сжалось в предчувствии беды, когда он на крыльях графа Карстена перелетел над высокими крепостными стенами Айсгардена и внизу под ним открылись белые заснеженные улицы города. По ним ковыляли, пошатываясь, темные фигуры, подтягиваясь к выступающему из горы Стракенберг дворцу Белых медведей. Гордость и слава стурмландских зодчих, этот дворец-храм словно парил в воздухе, удерживаемый мощными контрфорсами. Все фигуры, которые видел Дрю, шли в одном и том же направлении к огромным входным дверям дворца, словно отвечая на какой-то призрачный сигнал, призывающий их на молитву. Фигуры толпились на ступенях, толкались у порога, царапали деревянные двери, стремясь попасть внутрь и получить свою награду. Когда граф Карстен снизился, темные фигуры задрали вверх свои головы и уставились на Волка и его спутников своими горящими голубым огнем глазами.

Айсгарден находился во владении мертвецов.

Над входом, на высоте примерно шестидесяти метров, вдоль всех стен дворца-храма протянулся балкон, с которого, очевидно, Белые медведи обращались некогда к народу. К тому времени, когда лорды-ястребы высадили своих пассажиров на огороженный перилами балкон, ступеней дворца уже не было видно, их скрыли своими телами ожившие мертвецы, ставшие хозяевами этого города. Затем Дрю увидел лежащего на дороге перед городскими воротами Стракенберг белого коня, без всадника, облепленного восставшими мертвецами, рвавшими его на части. Даже с такого расстояния Дрю узнал Бравадо и с ужасом подумал о том, что его конь мог быть единственным по-настоящему живым существом во всем Айсгардене.

Мимо Дрю протиснулся Бегемот и заглянул в сводчатые переходы – всего их было шесть, и каждый из них заканчивался лестничным пролетом, ведущим вниз, во дворец. Со стен свисали разодранные в клочья занавеси, некогда роскошные, но теперь покрытые инеем и плесенью. Из темного лестничного колодца тянуло таким запашком, что лорд-мамонт зажал себе рот ладонью.

– Воняет хуже, чем набедренная повязка Крига после целого дня тренировок в людусе, – проворчал Бегемот, вытаскивая из-за спины свой громадный молот. Его друг Криг усмехнулся, отстегивая от пояса усыпанную шипами булаву. Табу проскользнула мимо них и первой вошла во дворец, подняв над головой копье.

Дрю вошел следом, за ним его друзья-гладиаторы и лорды-ястребы. Все они начали спускаться по широким ступеням. Внизу перед ними открылся большой холл с лестницей, покрытой запятнанным, порванным и усыпанным мусором ковром. Вдоль стен стояли рыцарские латы, наподобие тех, что были надеты на рыцарях Айсгардена в долине Роббен. Двойные высокие резные двери из побеленного дерева вели, по всей видимости, внутрь самого дворца, а позади лестницы располагался главный вход.

Снаружи доносились жуткие стоны рвущихся внутрь мертвецов, их не могли заглушить даже каменные стены древнего дворца.

Дрю задержался, пропуская своих друзей вперед – его внимание привлек предмет, лежавший на нижних ступенях лестницы. Дрю наклонился, поднял черное блестящее перо, покрутил его в пальцах. Раздавшееся позади лестницы рычание заставило их всех обернуться к сгустившимся у входных дверей теням. Дрю сразу распознал, что это оборотень из породы волков, только очень уродливый, какой-то «неправильный», с нелепо торчащими костями и редкой клочковатой шерстью. Горло и грудь оборотня ручьем заливала кровь, а сам он своими когтистыми лапами тянул засов, запиравший входные двери.

Со стороны резных белых дверей раздалось хихиканье. Обернувшись туда, Дрю и его товарищи увидели Лукаса, окруженного другими Дикими волками. Белые двери закрылись за спиной Лукаса, отрезая путь внутрь дворца, а от входных дверей раздался грохот – раненый Дикий волк еще сильнее налег на засов.