– Нет! – крикнул Дрю, поднимая свой Белый кулак и собираясь броситься на монстра, но было уже поздно. Деревянный засов треснул, входные двери неожиданно распахнулись, и во дворец рекой хлынули мертвецы. Впустивший их Дикий волк погиб первым, его тело моментально было разорвано на клочки. Остальные мертвецы двинулись на своих негнущихся ногах вперед, окидывая голодными взглядами стоявших возле лестницы верлордов.

Лорды-ястребы и гладиаторы сомкнули свои ряды, те, кто еще не успел трансформироваться, спешно делали это, образуя защитную стену против ходячих мертвецов. Бывшие прежде врагами, стурмландские солдаты и воины из Таскана сейчас, после смерти, стали союзниками в войне с живыми. Бегемот повернулся спиной к своим товарищам, лицом к красивым белым дверям, и грозно заворчал. Лорд-мамонт слегка расставил свои мощные слоновьи ноги, поднял над головой гигантский молот, а затем со страшной силой ударил по ступеням его каменной головкой. Затрещало дерево, полетели в воздух белые щепки.

Пройдя сквозь белые двери внутрь дворца, Лукас усмехнулся и двинулся вперед, вслед за ним направился и Черное Сердце со своими собратьями. Двери за собой они наглухо заперли. С королем и шаманом осталась лишь горстка Диких волков, причем двое из них были серьезно ранены, они рычали друг на друга, зажимая свои разодранные животы. Сам король тоже был укушен в шею, его правое плечо потемнело от крови. Лукас, слегка пошатываясь, шел по тронному залу Айсгардена, глядя вверх, на украшенный сверкающими алмазами потолок – казалось, само звездное небо раскинулось над огромным пустым залом. Рядами выстроились элегантные, стройные мраморные колонны, их верхние концы терялись в тени, поддерживая высокий потолок. В конце длинного зала на помосте стоял пустой трон, ведущая к нему красная ковровая дорожка была покрыта грязными пятнами.

– Куда вы делись, милые леди? – рассмеялся Лукас. Его голос гулким эхом раскатился по пустому залу. – Вылезайте, вылезайте, хватит прятаться!

Черное Сердце шел вслед за королем, обшаривая взглядом темноту в поисках признаков жизни. Его собратья, Дикие волки, продолжали ссориться и кусать друг друга.

Уитли затаила дыхание, когда взгляд шамана скользнул мимо стенной ниши, в которой она пряталась. Шаман был единственным в свите короля, избежавшим ран – зверь, которого она когда-то знала под именем Рольф.

– Сколько их? – шепотом спросила Гретхен, устроившаяся за спиной Уитли на плече сидевшего на корточках с низко опущенной головой Трента.

– Я вижу пятерых Диких Волков и Лукаса, – чуть слышно ответила Уитли. Она сейчас даже дышать старалась как можно реже, чтобы не выдать себя. – Слишком много для нас.

– Тогда подождем, – сказала Гретхен. – Пускай уйдут глубже во дворец. А когда они покинут этот зал, постараемся выбраться отсюда сами. Тот, за кем мы пришли, с нами. А мертвецы пускай займутся Лукасом и его прихвостнями.

– А как же Гектор? – спросила Уитли. – Разве мы можем оставить его здесь?

– Смотря по тому, жив ли он, – ответила Гретхен. Она протянула руку и сжала ладонь подруги. – Это город мертвецов. Никто из живых здесь не мог уцелеть.

Уитли кивнула, ей оставалось надеяться лишь на то, что смерть Гектора была, по крайней мере, быстрой и не слишком мучительной.

– Ваше величество!

Эти слова эхом раскатились по залу, заставив всех, кто в нем находился, замереть на месте. Уитли вновь осторожно выглянула из-за колонны, следя за тем, как Лукас вступает в разговор с бестелесным голосом.

– Ты ставишь меня в невыгодное положение, – крикнул король. – Ты знаешь, кто я, но я не знаю, кто ты. Может быть, ты мой старинный друг, который счастлив видеть меня?

– Ну, не думаю, что ваши отношения с придворным аптекарем можно назвать дружбой.

Теперь Уитли узнала, чей это был голос. Конечно же, Гектора.

– Судя по твоим словам, ты знаешь свое место, Кабан. Признаешь, что я король.

– Я допускаю, что ты можешь называть себя королем Вестланда, Львенок. Но сейчас ты находишься в моем королевстве.

Лукас рассмеялся, а в это время белые закрытые двери за его спиной затряслись от сильных ударов.

– Это ты себя называешь королем, Поросенок? Лорд книжек, господин пыльных пергаментов, вот ты кто, и не более того.

– Ты всегда насмехался над книгами и рукописными свитками Гектора, Лукас, – сказал лорд-кабан, по прежнему не появляясь на виду. – Но тебе и невдомек, какая сила скрыта в этих книгах и свитках. Ты слабак против этой силы, Львенок. Ты жалок.

Теперь настала очередь Гектора рассмеяться, а лорд-лев нахмурился, принялся рычать и щелкать зубами, косясь на лежащие повсюду тени.

– Выходи, негодяй! Ты заплатишь за то, что сделал с моей матерью! – крикнул Лукас.

В ответ снова раздался смех.

– Неужели тебя волнует то, что сталось с той старой ведьмой? Не верю! – Уитли пришла в ужас, услышав эти слова, а Гектор тем временем продолжал: – Ты всегда завидовал Гектору, его блестящему уму. Ты всегда подчеркивал его физическую слабость, зная, что в мудрости тебе его никогда не превзойти. А смерть старой Волчицы, которую я убил, была для тебя всего лишь предлогом, чтобы отправиться в свои безумные поиски.

Уитли взглянула на Гретхен. Обе они были, мягко говоря, ошеломлены словами Гектора. Что за бес в него вселился?

– Чем дольше ты будешь прятаться в тенях, тем мучительнее будет твоя смерть! – проревел Лев. Белые двери вновь затряслись, затрещали, начиная ломаться на куски.

– Я не прячусь в тенях, лорд-лев, – хихикнул магистр. – Тени – мои друзья…

Тут, словно по сигналу, из темноты стали появляться фигуры. Они отделялись от колонн и придвигались навстречу живым, покачивая повисшими у них за спиной крыльями, скребя когтистыми лапами по каменным плитам пола. Фигуры надвигались на стоящего посреди зала Льва с его товарищами – на чудовищных лицах Диких Волков неожиданно отразился ужас. Однако двое оживших лордов-воронов заметили все-таки спрятавшихся в стенной нише девушек и юношу и повернули в их сторону свои головы с горящими голубым огнем глазами.

– Нужно уходить, – сказала Гретхен, опуская руку, чтобы тронуть Трента за плечо. – И немедленно!

Рыцарь Волка резко вскинул голову, едва не откусив при этом леди-лисице пальцы. Гретхен вскрикнула, отпрянула назад, прямо в руки Уитли, а парень с Холодного побережья начал подниматься на ноги. Грудь Трента трещала, расширяясь, на кончиках окровавленных пальцев показались длинные когти, лицо трансформировалось, кожа на нем ходила ходуном, вытягивались вперед челюсти. На перепуганных девушек взглянули два злобных желтых глаза.

– Прислушайся к ней, отец, ты же знаешь, что она говорит дело.

Леди Бетвин опустилась на колени рядом с отцовским троном, взяла в ладони хрупкие, покрытые старческими пигментными пятнами руки барона Мервина, умоляюще заглянула ему в лицо. Позади нее стояла леди Шах, у нее на лице было написано разочарование и отчаяние. Она обвела взглядом собравшихся в зале местных аристократов – все они смущенно отводили глаза в сторону.