Эскалация Б-типа предполагает неудачу всего ряда А- импровизаций Системы – модернизации в масштабах, предписанных майскими указами, не было и не будет. Предписанного числа высокотехнологичных рабочих мест не создано. Возникший в дни революции на Украине фантом «Новороссии» обернулся стратегическим капканом. То же будет и на Ближнем Востоке – впрочем, как у всех предшественниц Москвы от Турции и Англии до США. Гангренозно вспухает дело с отравлением Скрипалей.

Выходом видится не покидающий Систему «призрак» Б- эскалации. Помня о готовности перейти в максимально эскалирующий проект, она стратегически «спокойна» за себя. Таким проектом некоторые считают большую войну, но проект может быть внутренним: Системе РФ все равно.

И если розыгрыш карт пройдет так же молниеносно, как эскалация, Система сохранит шанс выиграть – равный шансу тотально проиграть.

В Б-эскалации все блоки Системы активизируются. Даже уклад Большой коррупции проникнется высоким патриотизмом. Это и есть гипермобилизация Системы. Призрак ее бродит стимулирующим Систему гормоном, но его не пускают в ход. Б-эскалация Системы – эскалация отчаяния. По-видимому, она возможна для нее лишь единожды, напоследок.

Государства Россия нет, государственной опоры не может быть – тем ярче и выразительней вспышка беззаветной лояльности, озаряющая Систему в конце.

Проблемы Финала

Мы знаем, что основное государственное устройство России все еще не найдено. За тридцать лет существования РФ, какой год ни возьми, найдем страх вероятного финала государства. Это отложилось медиамемом «угроза распада России», который журналисты и власть легко освежают.

И недругам РФ, и правящим элитам видно, что за двадцать послеельцинских лет Путин не решил вопрос, с которым его ставили у власти, – вопрос о государственном сбережении России, ее общепризнанной форме, способной развиваться самостоятельно.

Система РФ в ее актуальном виде получила форму «путинской России». Она воспринимается как режим, зависящий от присутствия Путина во главе страны. Вопрос о том, что неминуемо произойдет с «путинской» определенностью Системы РФ при уходе Путина, намечает два гнезда сценариев.

1. В сценариях, чаще обсуждаемых в прессе (оппозиционными аналитиками и провластными), предполагается, что уход Путина приведет к демонтажу его режима. Речь идет об отмене самых раздражающих ограничений и запретов. Отмене независимо от последствий, поскольку эксцессы Системы становятся травмирующе нестерпимы. Мы не предвидим, насколько оправданны будут такие отмены и не приведут ли они к невозможности продолжения данной государственности. Но ведь мы не знаем и того, насколько российская государственность критически зависит от ее модуса Системы РФ.

2. Но есть и другой сценарий, сегодня выглядящий маловероятным. Сценарий, при котором Система РФ сбросит режимные ограничения, мешавшие ей быть вполне эффективной, инкорпорирует в себя блоки нейтрального управленчества и правосудия. Этот сценарий можно назвать «возвращение к путинским нормам» с устранением помех на этом пути.

Следует ли ждать второго варианта или первого? Какой из них желателен и более осуществим?

Новое невежество и шок политизации

После пятнадцати лет относительной стабильности общество входит в полосу противоречивых изменений, надолго отложенных путинской деполитизацией. Переход от пассивности к норме конфликта шокирует. Шок осложнится травматической индоктринацией масс российскими СМИ 2012–2018 годов.

Финал Системы непредсказуем ни политически, ни теоретически. Он наступит в ходе непредвиденных собственных реакций Системы на неизвестные внешние или внутренние события. Но эта неопределенность не обещает оптимистического исхода. Для порождаемых Системой когорт управляемых асоциальных выбл…в (для начальства они «свои родные») финальная ситуация видится, напротив, призовым окном возможностей.

Для некатастрофического сценария у России слишком мало ресурсов при слишком быстрых ожидаемых переменах. Мало здоровых секторов экономики, поражен социальный капитал. Истощены и скомпрометированы ресурсы высокой русской культуры, их цивилизирующий потенциал. Прошлое не изучено, зато перекрестно оболгано. Революция если возможна, то лишь в виде дурной имитации.

Терминальный сценарий Системы изображают романтически – уличные беспорядки, захваты учреждений, фатальный дефицит бюджета образца Горбачева в 1990–1991 годах. Но это лишь эхо советских прецедентов. В терминальной зоне Система РФ мобилизует все и любые свои ресурсы. Среди них – идентичность нации выживших. Группа чемпионов выживания, прошедшая катастрофы тридцатилетия, в час беды перейдет на «низкокалорийную диету», но активизируется в степени, не представимой для тучных времен.

И все-таки однажды всему придет конец.

Цветущее упрощение

Мы – в зените признания Системы государственностью. Центр считает, что преуспел в решении главной задачи 2014–2018 годов – перемен в состоянии мирового порядка. Избрание Трампа, спазматический кризис Евросоюза и все, что за этим воспоследовало, привело мир в состояние, в котором, кажется Москве, он готов будет ее признать. При известном самообольщении в Кремле могут думать, что решили большую стратегическую задачу.

Пройдя через посткрымский период и его завершив, Система РФ считает себя состоявшейся. (Иллюзорные мартовские выборы Путина 2018 года сыграли тут свою иллюзорную роль.) В собственном представлении Система состоялась, при том что разные ее сектора перешли в волатильное состояние. При «систематизации» нарастает одновременно и ее фрагментация. Но ведь Система и раньше была композитной.

Напомню: Система никогда не бывала сплошной или единообразной. Она резко асимметрична. Центр отделен от административно-бюрократического уклада и живет в своем времени, как некая глобальная особь. Легко представить управленчески опасный момент, когда сознание управляющих бестревожно решит, что все у них в руках. Как показала пенсионная реформа, начальство уверовало, что теперь-то вправе вносить в Систему изменения, какие угодно и когда заблагорассудится. Склонность к эскалации на грани войны – результат капитуляции перед элементарными задачами гос­управления.

Изменения идут, но разобщают сектора друг от друга. Критерии обновления состава полпредов не учитывают перемен в правительстве и администрации президента. Полпредам возвращают забытый статус «генерал-губернаторов», которые смогут жесткой рукой «держать страну». Фигура полпреда Героя России генерала Мотовникова показывает, что спецоперации становятся главным видом управления в Системе. Чистка Дагестана – предвестие возможной чистки в Чечне. Сетка полпредов контролирует оба круга финансового обращения – бюджетные средства и взимание налогов и штрафов. Штрафы превратились в нешуточный источник доходов государства, но штрафы – властная, а не финансовая игра.