особенно учитывая то, что мне казалось, что я всё-таки брала с собой трубку прежде, чем выйти из дома. Но, очевидно, так была поглощена побегом от Леонида, что это мне просто показалось.

Вот только схватив мобильный трясущимися руками, я в вдруг осела прямо на пол, смотря на совершенно пустой от уведомлений экран.

Данил снова не написал мне. И не позвонил.

И мне бы радоваться, да. Но получается только кусать губы почти до крови и потирать ладонью грудь с левой стороны. Потому что там, за рёбрами, ныла моя обезумевшая мышца, отказываясь качать кровь и биться в нормальном темпе. Она объявила мне настоящий бойкот, то прикидываясь мёртвой, то наоборот со всей яростью мечась туда-сюда-обратно, пытаясь разбиться в лепёшку. К вечеру у неё и вовсе случилась истерика.

Входящее сообщение. Но не от Данилы, а от Жени. И так стало гадко от своего иррационального ожидания, что захотелось тут же надавать себе по лицу за эту убогую слабость.

И на следующий день, когда я кралась огородами на новую встречу с ветеринаром, я ещё не понимала, что мной движет тупая, но такая очевидная обида. Я забрала в этот день своего котёнка из клиники, получив рекомендации по уходу и кормлению, а потом впала в настоящий, стопроцентный маразм. Просто потому, что Женя писал мне после нашей дневной встречи весь вечер, а Данил нет, хотя расшаркивался в заверениях, что я так нужна ему, что он почти развёлся, что хочет меня и дальше по списку.

А по факту что? С субботы тишина…

И снова я зачем-то полезла на просторы интернета, чтобы ещё раз взглянуть на фотографии Айзы Шаховой. На них-то я в который раз и подорвалась, разлетаясь кровавыми ошмётками во все стороны.

И, очевидно, именно поэтому в тот день, раскрученная на эмоциональных качелях, я дала согласие Жене, что всё-таки пойду с ним на первое настоящее свидание. А дальше я, словно пробуждающийся вулкан, с каждым днём всё больше раскалялась и бурлила, готовая вот-вот взорваться от внутренних противоречий и первых мыслей о том, что может мой бывший любовник и вовсе потерял ко мне всякий интерес.

Остепенился.

Вернулся к жене.

Решил начать с ней всё сначала, а меня просто списал в утиль, загоняя в такой понятный теперь игнор. К чему расшаркиваться в объяснениях перед какой-то там мной. У него сейчас проблемы на работе и, возможно, что поддержка супруги в это непростое для него время пришлась как нельзя кстати, вот Данил и выпал с небосвода моей жизни так внезапно и так насовсем.

Лучше и не придумаешь, а то, что внутри от этого понимания всё рыдает — так плевать. От разочарования ещё никто не умирал, вот и я не собираюсь, даже несмотря на то, что Шахов по-прежнему крепко держал меня за мои эмоциональные жабры.

Именно в тот момент я и поняла для себя, что хватит предаваться самоедству.

Но, положа руку на сердце, я бы не решилась на очередное безумное безумство, если бы меня не поддержали мои подружки-старушки. Я позвонила по видеосвязи, чтобы узнать, как там им отдыхается в санатории-профилактории уже вторую неделю к ряду, а потом, получив заверения, что всё прекрасно, плавно перешла на свои насущные проблемы, клюнув на их вопрос про Шахова, как голодная рыбина на полудохлого червяка.

— Ну и как там твой владелец заводов, газет, пароходов?

— Без понятия, — фыркнула я, зажмурилась от фантомной боли во всём теле и закусила подушечку указательного пальца.

— Отбилась, что ли?

— Ага, с субботы не отсвечивает.

— Х-м, странно, — потянули бабульки, но я только пожала плечами, разглядывая их зернистое изображение на экране телефона. Связь ни к чёрту.

— Ничего странного. Наверное, к жене вернулся. Да и у меня всё прекрасно. Я с мужчиной познакомилась. Солидный такой, брутал с бородой, ветеринар по профессии.

— Симпатичный? — нахмурилась Ангелина Марковна.

— Ну, да, — улыбнулась я криво, искренне считая симпатичным только Данила Шахова (идиотка, знаю, но что с меня взять?), — высокий, темноволосый, подтянутый. И глаза добрые.

— Значит надо брать! — подытожила старушка.

— Вот только мне не в чём с ним на свидание идти. Женя меня на выставку пригласил, а у меня все платья практичные, а не праздничные. Но я подумала, что может быть…

И дальше Остапа было не остановить. Мария Марковна, слушая мою идею потратить деньги бывшего любовника для встречи с потенциально новым, смотрела на меня как на умалишённую, а вот её сестра наоборот — хлопала в ладоши, смеялась и активно кивала головой.

— Жги, Лерочка!

Ну вот я и отожгла. Прямо на максимум.

Я пошла и потратила с подарочной карты Шахова неприлично много денег, состряпав себе удобоваримое оправдание — в качестве компенсации за поруганную честь и достоинство. Купила на свидание с другим мужчиной платье за счёт Данила, а ещё пальто, туфли, сумочку и даже новое нижнее бельё. Выбрала непременно кружевное и с поясом, чтобы эффектные ажурные резинки чулок завершали соблазнительный образ.

Конечно же, я покупала всё это бесстыдство не для Жени.

Я покупала его назло Шахову.

Затем лишь, чтобы Данил узнал, что я не сижу и не грущу, проливая океаны слёз, пока он нежится в обществе своей супруги. По моей логике он должен был увидеть главное — я вышла из нашей истории без ссадин и ран. Да, пришлось отряхнуться, но я пошагала дальше с высоко поднятой головой, продолжая жить полной грудью.

Вот только теперь без него.

То, что мою выходку Шахов не оценил и понял превратно, я осознала уже на следующий день, когда увидела разгневанного бывшего любовника рядом с собой в той самой галерее, где мой новый ухажёр, чуть приобняв меня за талию, активно распинался на тему современного искусства.

Увидела и почти умерла от страха.

Тогда-то до меня и дошло, что я знатно накуролесила, ведь Шахов был критически не похож на нормального человека. Он — словно демон смерти во плоти, жрал меня горящим и злющим взглядом исподлобья. И сам на себя не был похож — под глазами запали тени и чувственные губы сжаты в одну тонкую линию.

Монстр!

И он пришёл сюда не любезничать. Не наслаждаться творениями изобразительного искусства. Он пришёл, чтобы выместить на мне свою ярость и указать на моё место.

И Данил сделал это, ещё раз размазав мою потрёпанную гордость подошвой своих дорогих, брендовых туфель.

А я?

А я не