– Игра не стоит свеч?

– Пес его знает, чего она стоит.

Артем едва ли не впервые видел Кортеса, неспособного принять решение.

– Третий вариант есть?

Опытный наемник чуть пожал плечами:

– Парня взяли давно и, вполне возможно, уже высушили. С другой стороны, убийство трех сородичей должно было заставить масанов думать не о пище, а о мести. Если девчонку не контузило во время драки, она знает, что убил ее друзей тот, кто выскочил из подъезда последним…

– Крохин?

– А кто еще?

– Теперь масаны будут его искать?

– Похоже.

– А мы будем просто ждать, – уточнил Артем.

– Угу.

– И даже не вступим в переговоры?

– Только что замочили трех вампиров, – напомнил Кортес. – О каких переговорах ты говоришь?

Ни войны, ни мира.

– Ладно, подождем, – согласился Артем. – Но давай хотя бы послушаем, о чем они болтают?

– Хочешь незаметно подкрасться к масану?

– У нас есть «мышка»! – Молодой наемник открыл перчаточный бокс и достал маленькую глиняную игрушку. – Она пролезет внутрь и расскажет нам все в лучшем виде.

Артем поднес артефакт к губам и прошептал активизирующее заклинание.

– Тебе повезло, что я всего наполовину Малкавиан.

Девушка произнесла фразу таким тоном, словно объяснила все на свете.

– Почему? – хрипло спросил Мурза, до сих пор не понимающий, как это он не сошел с ума.

Ужас, окутавший Сергея некоторое время назад, отступил под действием примененных тюремщицей средств: сначала она снова прижгла Мурзе ногу, а потом заставила выпить полстакана водки.

Полегчало.

Голова, правда, слегка кружилась, тело ослабло, но он был жив! Жив! И теперь, справившись с ужасом, вновь был готов воспринимать информацию.

– Потому что будь я стопроцентная Малкавиан, не смогла бы остановиться. – Девушка многозначительно посмотрела на руку Сергея.

Извиняться за свой поступок она, похоже, не собиралась.

«И что, теперь я стану вампиром?»

Подумал и сам удивился, насколько будничной показалась мысль. То ли водка подействовала, то ли привыкать начал. В конце концов, укус вампира и нож, способный резать железо, события одного порядка – чудеса, мать их.

Мурза откашлялся:

– Кем буду я? На четверть Малкавиан, это понятно. А остальное?

– На четверть… – До девушки не сразу дошел смысл вопроса. – На четверть?! – Она расхохоталась. – Ты что, до сих пор веришь в человские сказки? Ты так и останешься челом, дубина! И радуйся, что живым челом.

Сергей почувствовал некоторое облегчение.

– То есть…

– Пожалуйста, помолчи, мне нужно подумать.

Глотнув крови, девушка заметно успокоилась и как-то посвежела: губы наполнились приятным красным, глаза заблестели, кожа лица стала чистой на вид, а из движений исчезла истеричная дерганость.

«Надеюсь, к ней вернулась способность соображать».

На самом деле – частично. Ведь девушка все-таки была наполовину Малкавиан. Тем не менее кровь Носферату возобладала, а сумасшедшие гены лишь придали размышлениям элегантную сумбурность.

«Что делать? Позвонить в Цитадель и доложить? Какое мерзкое слово: доложить… С гарками лучше не связываться… О чем докладывать? Что решили высушить пару челов, которые планировали убить друг друга? А челы оказались не из простых и отвернули головы трем масанам?»

«Там ребята остались! Что будет, если полиция найдет их тела?»

«А кто знает, что я была с ними?»

«Докладывать или нет?»

«Я до колик боюсь Сантьягу!»

«Как бы хотелось, чтобы ничего этого не было!»

«Кто знает, что я была с ними? Никто. А значит, меня там не было!»

Хорошая мысль, которая позволяет никому ничего не объяснять. Не нужно оправдываться за нападение, за то, что не позвонила в Службу утилизации. Догмы покорности жестки, а навы еще жестче. Кто знает, как воспримут они ночное происшествие?

«Нет, лучше уйти в сторону!»

Но что делать с челом?

Кровь Малкавиан стучала: высушить! Разумные Носферату предупреждали: если история всплывет, это будет расценено как убийство и утяжелит наказание.

Девушка вновь повертела пистолет, сглотнула, бросив быстрый взгляд на запястье пленника, но сдержалась. Поправила волосы и осведомилась:

– Как тебя зовут?

– Сергей. Сергей Мурзин. – Мурза помолчал. – А тебя?

– Лиза Носферату. – Девушка оценивающе посмотрела на чела. – Ты хочешь жить, Сергей Мурзин?

– Не имею ничего против.

– Тогда мы составим заклятие обещания, Сергей Мурзин. Ты поклянешься, что не скажешь никому обо мне и нашей встрече, и… я тебя отпущу.

Берег Волги, где-то между Ульяновском и Саратовом

суббота, 23 сентября

– Чертова каторга, – выругался Леший, тяжело опираясь на лопату. – Какого хрена мы сами корячимся? Надо было бродяг заставить яму рыть!

– Они бы поняли, что мы их кончить хотим, – угрюмо ответил Мурза. – Не такие уж и дураки.

– Ты видел умных бродяг?

Легкий, едва уловимый дождь принес прохладу, и от разгоряченного Лешего валил пар, делая перепачканного здоровяка похожим на мифического персонажа.

– Дело не в уме, – заметил Крохин. – Инстинкт. Мы предложили им работу, они согласились. Но если бы мы притащили их сюда и заставили рыть, они бы почуяли неладное.

– Какой ты умный, – сквозь зубы процедил Леший.

– Я готовился, – коротко ответил Виктор.

На земляные работы ушел целый день. Крохин заявил, что карта точная и один из тех шурфов, что уже пробили археологи, расположен в нужном месте, однако для проведения ритуала необходима яма побольше, примерно четыре на четыре ярда и шести футов глубиной, а потому пришлось вновь взяться за лопаты. Работали в основном Мурза и Леший. Сахар и Глыба сторожили бродяг, которых археологи заманили в лагерь обещанием работы, а тощий, не приспособленный к тяжелому труду Крохин быстро обзавелся мозолями, сорвал их, и пользы от него было чуть.

Но главной причиной плохого настроения была даже не работа, а то, что им предстояло сделать потом.