—Я верю тебе, Люси.

— Не могу представить, каково это - потерять сына. Я молю Бога о том, чтобы этого никогда не случилось со мной.

Должно быть, сам Господь или один из его ангелов приложил тогда палец к губам Перси, запечатав их молчанием и сохранив остатки его брака. Потому что он собирался сказать:

— Надеюсь, с тобой этого никогда не случится, Люси,— и она бы решила, что смерть его второго сына была бы исключительно се потерей.

Этой ночью Перси слушал, как весло равномерно и неспешно погружается в темную воду, и его вдруг пронзила острая, щемящая печаль. Сколько раз Люси посылала его на поиски их сына, но он не находил его? Он сам, своими руками, на этом самом месте, оттолкнул от себя Вайатта, и тот больше не вернулся к нему. Скоро ему исполнится восемнадцать. В сентябре нацисты вторглись в Польшу, а потом и во Францию, заставив Великобританию объявить войну Германии. Его старый друг Жак Мартен, вместе с которым Перси сражался во Франции, прислал ему письмо из Парижа, в котором предрек, что не пройдет и двух лет, как Америка вступит в войну. Два года... два года, чтобы найти своего сына.

А что он даст Вайатту, даже если сумеет его отыскать? Любовь? А любил ли он Вайатта? Нет, он не любил его, во всяком случае, не так, как любил Мэттью, когда у него замирало сердце и перехватывало дыхание и он чувствовал, что сын - его плоть от плоти и кровь от крови. Перси не знал, почему так получилось. Вайатт был храбр и упорен, верен и настойчив. Он не был хвастуном или снобом, хотя имел причины и для того, и для другого. Высокий, крепкий и симпатичный, он вызывал зависть, с ним стремились подружиться многие, но он обращал на это внимания не больше, чем на то, что был сыном одного из самых богатых и могущественных людей в Техасе.

«Вайатт никогда не станет таким, — ответила ему Сара, когда он написал ей, поделившись своими наблюдениями. — Он воспринимает подобное внимание как результат того, кем являешься ты, а не он. Твое богатство - источник твоейгордости, а не его. Не могу поверить, что это тот же мальчик, который так жестоко вел себя с Мэттью».

Эта мысль часто приходила в голову Перси.

— Помочь? — предложил он, когда Вайатт приблизился к тому месту, где стоял он.

Вайатт бросил ему конец веревки, и отец подтащил лодку к небольшому причалу, крепко держа ее за борт, пока Вайатт не спрыгнул на берег.

— На приеме стало скучно? — поинтересовался Вайатт, принимая у отца веревку и ловко обматывая ее вокруг сваи.

— Нет, и поэтому я искал тебя. Мы с матерью подумали, что и тебе не помешает немного повеселиться. Ты заслужил это.

— Ты же знаешь, я не люблю вечеринки, — неторопливо растягивая слова, ответил Вайатт. — Предпочитаю ловить рыбу. Жаль, что тебе пришлось идти сюда за мной. Ты наверняка пропустил много интересного.

Перси пытался заглушить острую боль и тоску, которых не испытывал со дня смерти Мэттью. Повинуясь внезапному порыву, он положил руку на плечо Вайатта.

— Сынок, как ты смотришь на то, чтобы напиться? Давненько я не напивался.

— Когда это было, папа?

— Очень давно, еще до того, как мы с твоей матерью поженились.

— Что стало причиной?

Перси заколебался. Отвечать ему не хотелось, но он боялся разрушить возникшую между ними невидимую связь. Перси не мог припомнить ни единого вопроса, который сын задал бы ему о его молодости, о войне, о жизни до него. Только Мэттью интересовали его воспоминания. Перси решил ответить правду. Вайатт был уже взрослым.

— Это случилось из-за женщины.

— Что с ней случилось?

— Она вышла замуж за другого.

— Ты, наверное, любил ее.

Вайатт был выше и крепче, чем мог бы стать Мэттью.

— Да, любил. Очень сильно. А почему еще мужчина может напиться? — Перси попытался улыбнуться, но ничего не получилось.

Вайатт нахмурился.

— Ну а по какой причине мы с тобой собираемся напиться сегодня?

Перси растерялся, не зная, что ответить. Боль внутри разрасталась.

— Не... знаю, — выдавил он. — Это была неудачная мысль. Твоя мать убьет нас обоих. Она, кстати, уже наверняка нас заждалась.

Вайатт кивнул и застегнул куртку.

— В таком случае нам пора, — сказал он.

После того как Вайатт окончил среднюю школу - и наотрез отказался поступать в колледж, - Перси перевел его с целлюлозной фабрики и назначил помощником главного технолога, чья контора находилась в здании штаб-квартиры. Вайатт воспринял повышение с обычной невозмутимостью и на заседаниях руководства компании хранил флегматичное молчание, делая неторопливые записи. В течение двух лет он с бесконечным терпением сносил попытки Перси сделать из него наследника, которому когда-нибудь придется возглавить компанию, и бесконечные просьбы Люси подчиниться отцу.

Спасение пришло к нему в декабре 1941 года, когда Соединенные Штаты объявили войну Японии. Через несколько недель, не посоветовавшись с родителями, Вайатт записался в Корпус морской пехоты США.

— Ты должен остановить его! — в отчаянии умоляла Люси мужа.

— И как, по-твоему, я это сделаю? — поинтересовался Перси, расстроенный не меньше нее.

Теперь ему вновь снилась по ночам орудийная канонада, крики боли и смерти. Он снова покрывался липким потом от страха, чувствовал отвратительный запах ужаса и паники, просыпаясь с забытым привкусом гари во рту. И в ночных кошмарах, посреди вихрящихся клубов дыма, он видел не усталые лица своих боевых товарищей, а Вайатта, голубые глаза которого смотрели в пустоту. В них светился вопрос: « За что?»

— Нашему сыну почти двадцать, Люси. Он стал мужчиной. Я не могу остановить его.

— А ты захотел бы, если бы смог? — бросила она ему в лицо, и в ее словах явственно слышались печаль и тоска, а никак не злоба и раздражение.

Их брак пережил период беспочвенных взаимных обвинений. Люси видела, как Перси пытается завоевать расположение Вайатта.

— Да, клянусь Богом. Я скорее пристрелил бы его сам, чем позволил бы отправиться туда, куда он едет, — заявил Перси, ошеломленный силой собственных чувств.

— Ты уверен, что стоило вступать в армию так рано? — спросил он у Вайатта две недели спустя, когда тот складывал вещи.

Был январь 1942 года. Вайатту было приказано в течение трех дней прибыть для принятия присяги в Кэмп-Пендлетон, где ему предстояло пройти курс молодого бойца. Поезд отправлялся из Хоубаткера через час.

— Нет никаких причин, по которым я мог бы изменить свое решение, — ответил Вайатт. — Совсем скоро нашей стране понадобится каждый здоровый мужчина, чтобы положить конец этой бойне.

— Может быть, ты и прав, — неохотно согласился Перси, вспоминая собственные аргументы, когда он сам уходил на войну.