Мойра заметила, что DEUS снова высказывал свою точку зрения менторским тоном.

– Еще один пример асимметрии представляют собой религии.

На этот раз она насторожилась. Религия – почва зыбкая… Интересно, куда он клонит?

– В смысле?

– Ребенок, рожденный от родителей, один из которых мусульманин, становится мусульманином. А в иудаизме, напротив, мать обязательно должна быть еврейкой. Если же ребенок родился в семье, где один из родителей – еврей, а второй – инаковерующий, то ребенок евреем не считается. Межконфессиональные браки в иудаизме выходят за рамки религии. Что же до друзов и хасидов, то у них оба родителя обязательно должны принадлежать к одной конфессии, иначе ребенок будет исключен из сообщества. И вот результат: ислам распространяется, а иудаизм – нет. И такие религиозные группы, как друзы и хасиды, почти исчезли.

– Э-э… я не думаю, что все так просто, – сказала Мойра. – Есть и другие вещи, которые тут надо принимать во внимание. А куда ты в этой схеме ставишь христиан?

Молчание. Может, DEUS обрел нетерпимость? Или стал сектантом? Откуда он набрался этих идей? Кто их в него вложил? Теперь, сидя в кабине, она стала замечать, что всякий раз, когда обращается к DEUS’у, ее одолевают сомнения. Неужели кто-то пытается саботировать проект? Придать DEUS’у черты авторитарной, негативной и догматичной личности? Потом ее мысли вернулись к тому, что произошло ночью. Утром она Игнасио не видела. И никто не смог сказать, где он. Может быть, убежал? Или прячется где-нибудь?

* * *

Было 18.32, когда Мойра вышла из Центра. Спустя полтора часа, сразу после восьми вечера, она приняла душ, переоделась и вышла из дома. Выходя, взглянула на часы. 20.27. Планшет и телефон Мойра оставила дома. Если кто-нибудь спросит, почему, она ответит, что забыла.

Она понимала, что это покажется подозрительным и что линию обороны надо бы раз от раза укреплять, но времени не было. На Шан-Квонг-роуд Мойра поискала глазами такси. И потом, уже забравшись на заднее сиденье, спросила себя, из полиции этот шофер или нет. Он ничем не отличался от остальных таксистов Гонконга.

Когда шофер высадил ее возле Принцесс-билдинг на Чаттер-роуд, уже давно стемнело, и наплыв людей в деловом квартале схлынул. За несколько минут до девяти Мойра вошла в роскошный торговый центр, скользнув взглядом по охранникам. Потом задержалась у витрины в нескольких метрах от входа, чтобы проверить, нет ли за ней слежки, и направилась дальше. Встреча была назначена в «Севва», дорогом баре на террасе. Она немного заблудилась в пустынных сверкающих коридорах, прежде чем нашла выход к лифту. Рядом с дверью в бар висела табличка в золоченой рамке, где было написано, что бар закрыт. Мойра вздрогнула. Этого только не хватало! И куда теперь идти?

– Следуйте за мной, – сказал возле самого уха знакомый голос.

Она обернулась и едва успела узнать Чаня, который, повернувшись к ней спиной, быстро уходил по коридору. Мойра пошла следом за ним по сверкающему полу замысловатых переходов мимо шикарных витрин и уже опущенных металлических штор. Чань по эскалатору спустился на нижний этаж и повел ее по лабиринту атриумов и узких проходов, то вверх, то вниз, сворачивая то направо, то налево, то опять направо и переходя из одного торгового центра в другой, – и наконец остановился перед двумя дверями-близнецами: «Армани Приве» и «Армани Аква». За всю дорогу он не произнес ни слова и ни разу не обернулся, так что Мойра видела только его спину и затылок, пока Чань быстро шел по всем этим подъемам и переходам. Наконец он остановился и улыбнулся приветливой улыбкой, которая, сказать по правде, очень согрела ей сердце.

– Мы пришли, – сказал он. – Можно расслабиться, Мойра.

* * *

Ройстон Там изучал вход в «Ландмарк Чаттер», торговый комплекс с множеством отделов и магазинов класса люкс, в котором исчез Мо По Чань. Идти за ним внутрь он не решился, поскольку опасался, что сыщик наверняка обеспечил себе тылы. Там подумал и посмотрел на часы. 21.03. В это время магазины уже закрыты. Если парень назначил с кем-то встречу, то, скорее всего, в одном из баров или ресторанов в этом здании или в близлежащих – в «Ландмарке», «Принцесс» или в «Мандарин Ориенталь», – которые сообщались друг с другом, и не надо было выходить на улицу, чтобы попасть из одного в другой. «Севва» Ройстон исключил: там шли внутренние работы. Оставалась дюжина заведений.

Там подождал минут пять и вошел. Для его поверхностного и меркантильного ума войти в роскошные галереи торгового центра было все равно что услышать пение сирен. Чтобы не отвлекаться, приходилось делать над собой усилие. Тем не менее он чувствовал себя у цели. Его охватило охотничье возбуждение: если все пойдет, как намечено, то через несколько минут он обнаружит «крота», которого запустила полиция, а значит, Мин, как и обещал, осыплет его золотом.

Ускорив шаг, Ройстон улыбнулся: теперь он сможет в любое время приходить сюда и покупать, что пожелает.

* * *

Поскольку возле стола у двери никого не было, они вошли в зал. В «Армани Приве» царил полумрак. Мойра разглядела два бара и дорожку танцпола. Свободных столиков было полно, но Чань устремился к лестнице справа от них. Они вышли на длинную террасу, окруженную жилыми домами и освещенными офисами, где в одних рубашках, спрятав галстуки в карманы, заканчивали трудный, но прибыльный рабочий день гонконгские торговые посредники.

Молодая официантка подвела их к столику, который зарезервировал Чань: столик на двоих возле стеклянного парапета. Мойра нашла это место не лишенным определенного шарма, хотя и наигранного.

Свечи и фонари пронизывали ночь теплыми оранжевыми огоньками, плетеные кресла и диванчики под черными зонтиками вносили в атмосферу спокойную, домашнюю нотку. А вокруг громоздились зеркальные стены небоскребов, взмывая вверх на борьбу с ночью, отражаясь друг в друге, как в ледяном дворце, и от этого стеклянные светящиеся колодцы становились еще глубже, и в сломе зеркальных отражений терялись улицы с множеством автомобильных фар. Все это могло быть где угодно: в Нью-Йорке, в Дубае, в Ванкувере…

Чань посмотрел на нее и улыбнулся. Но лицо его хранило серьезное и озабоченное выражение, и в мозгу Мойры зазвучал сигнал тревоги. К ним снова подошла официантка, и они заказали для нее мини-гамбургеры с говядиной и гусиной печенкой и бокал кьянти, а для Чаня – вегетарианские суши и «Перрье».

– Игнасио мертв, – сообщил он, когда официантка удалилась.

Мойра на миг потеряла дар речи. Ее охватила паника. Ведь всего несколько часов назад она сидела у него в машине…

– Как? – спросила она.

– Точно так же, как все остальные.

У нее закружилась голова. Возникло непреодолимое желание вскочить и броситься в аэропорт. Бежать отсюда. Вернуться в Париж. Волна жара захлестнула Мойру, и на секунду у нее перехватило дыхание. Сердце пустилось в галоп, и она испугалась, что вот-вот ей станет плохо.

– Я сейчас вернусь, – сказала Мойра, вставая на ослабевшие ноги. – Мне надо умыться, освежить лицо.