не обращал на него внимания, но это было только сперва. Даже гримасы разочарования, презрения или неодобрения на его лице не казались чем-то необычным. Но с каждой ночью, с каждым сном ситуация усугублялась, Хозяин становился всё более и более строг, всё более сильное неодобрение высказывал и всё сильнее показывал, как его тяготит присутствие Нриза.

Постепенно сны перестали быть отдушиной, а стали гипертрофированным отражением обычной реальности. Ведь тут он высказывал отношение только во времена относительно редких встреч, а во снах концентрированно и непрерывно.

Нриз понимал, что сны неспроста, что подсознание хочет что-то ему сказать, подтолкнуть к какому-то выводу, но не мог ухватить за хвост нужную мысль. Не сказать, что он не пытался. Но также и не сказать, что он прикладывал для этого какие-то усилия – ведь кому бы понравилось копаться в негативных эмоциях и разбираться с тем, что причиняет тупую душевную боль. В итоге Нриз отложил мысль в закоулки сознания и продолжил свою бессмысленную ежедневную рутину.

Осмотр Цитадели. Проверка големов. Уход за богиней. Тоска по Хозяину была настолько сильна, что он, поймав озарение, прямо спросонья помчался в портальный зал. Доступ к телепортационным площадкам, как он и полагал, оказался ограничен, вот только Малая Печать, которая до сих пор оставалась у Таага-18, открывала не только возможность телепортироваться по заданным координатам (для этого хватало и гостевых разрешений) но и давала доступ к протоколу последних переносов.

У Нриза появилась возможность узнать, куда путешествует Хозяин! Для этого требовалось всего ничего – ознакомиться с системами координат, разобраться в запредельно сложной пятимерной математике, вычислить в системе «отправление-назначение» обратный вектор и сопоставить с глобусом мира Итшес. Проще простого, если посвятить этому достаточно времени и умственных усилий!

Как вскоре оказалось, ничего простого в этой затее не было. Даже для поверхностного ознакомления с теорией телепортации понадобился почти месяц. Нриз очень быстро выяснил, почему телепортация является уделом крупных транспортных компаний, почему за неё берут такие большие деньги, и почему в одиночку на неё способны лишь величайшие маги. Каждое перемещение, даже короткий прыжок в пределах видимости, требовало зубодробительных вычислений. Приходилось учитывать колоссальное количество факторов, даже при том, что формулы телепортации в пределах одного мира использовали этот мир в качестве базовой системы отсчёта, а значит, такие вещи, как вращение планеты, её орбиту вокруг светила и разлёт галактики, можно было опустить. Нриз не был новичком в работе с пространством, он умел работать с пространственными карманами, растягивать и сжимать метрики для создания складок реальности и даже знал, как создавать контейнеры. Но сложность даже простейшей телепортации превышала всё, что он знал, на порядки.

Нриз ещё раз восхитился величию Хозяина, ещё разок предался мечтаниям приблизиться хоть на шажок к такому восхитительному человеку, а затем решил оставить тематику телепортации «на потом». Но бдительное подсознание не дало избежать тяжелой темы. Ночью Нризу приснился Хозяин. Он не ругался, не сердился и не наказывал Нриза. Он просто стоял, неодобрительно качая головой, всем видом показывая своё разочарование.

На утро Нриз вскочил и решительно направился осваивать новую ненавистную дисциплину. Прошла ещё неделя головных болей и кровотечений, пока Нриз не сумел уложить в голове полученные знания. А затем ещё неделя на дешифровку координат телепортации. Нриз сразу отбросил межмировые порталы – дальние перемещения использовали фел, а значит понять их не удалось бы даже при всём желании. Затем он проанализировал локальные прыжки. И снова зашёл в тупик. Как оказалось, каждый раз координаты Цитадели оказывались разными, не укладывающимися ни в какую разумную систему. Нриз знал, что Цитадель защищена от незваных гостей, что попасть сюда могли только Хозяин и те, кому он позволил, но подобных масштабов не ожидал.

Он понятия не имел, как именно Хозяин возвращается назад – то ли у него есть артефакт, служащий телепортационным ключом, то ли смещение координат происходит по какой-то закономерности, то ли в Цитадели имеется маяк, по которому он наводится на цель.

При здравом размышлении, Нриз отбросил последнюю версию. Любой маяк стал бы огромной проблемой безопасности. Даже обладая текущими знаниями, используя маяк, Нриз смог бы вычислить параметры прыжка. И не имело значения, что единственным местом куда можно переместиться, не вызвав немедленную сокрушительную реакцию Цитадели, являлся телепортационный зал. При наличии маяка в любом месте этого изолированного измерения, внести поправку в координаты – плёвое дело.

От учёбы и вычислений кипели мозги, а виски пронизывала резкая боль, так что Нриз перестал ломать голову. Он и так знал, насколько умён и насколько восхитителен Хозяин. Так чего удивляться ещё одной, даже не самой впечатляющей грани его величия?

Воспользовавшись тем, что находится в библиотеке, Нриз вызвал проекцию глобуса. В воздухе застыл огромный голубой шар, настолько реалистичный, что его хотелось потрогать рукой. Среди бесконечного океана располагались четыре континента, между двумя из которых – Закатным и континентом Карисад – тянулась длинная россыпь больших островов – Архипелаг Алилур. Нриз призвал один из экранов и, морщась от головной боли, занялся муторной, но интересной работой. Он преобразовывал многомерные пространственно-временные координаты, которые нашёл в журнале телепортационной площадки, в общепринятые географические и наносил их на глобус. После того, как на нём вспыхивал голубой треугольник, Нриз приступал к следующему комплекту. Когда глобус покрылся многочисленными отметками, Нриз тяжело привалился на диван – с виду такая простая операция отняла все силы.

Нриз пошевелил пальцами и сплёл командные потоки. Глобус словно расплющился, превращаясь в плоскость наподобие проекции Гаусса-Крюгера. Нриз махнул рукой и масштаб укрупнился. Детализация карты поражала – иллюзорная проекция показывала все низины и горы, реки и ущелья, пустыни и леса. Ради интереса Нриз приблизил участок леса – ему стало интересно, будут ли продемонстрированы индивидуальные деревья? Результат одновременно восхитил и немножко разочаровал. Деревья были, вот только они являлись идентичными копиями друг друга, чем-то типа «эталона дерева из Палаты Мер и Весов». И несмотря на то, что тип деревьев время от времени менялся, но становилось понятно, что этот глобус является не абсолютно точной моделью планеты, а чем-то типа очень детализированного геоида. В данном случае – итшесоида, как бы смешно и нелепо это название