и от мужа ребеночек может получиться.

- Правда!?

- Ага.... Знахарка это даже объяснила подруге! Ты что! Она сказала, что когда девушкой замуж выходишь, ты на своего первого мужчину настраиваешься. А если у вас несовпадение по детям... значит, что-то не так случилось. А когда ты с другим,, ты все посбиваешь, и можно еще раз попробовать.

- Ой... да так любой блуд оправдать можно!

- Может и так. Но знакомая, ты знаешь, забеременела после того раза.

- От... чужого?

- Что ты! От своего! Там родинка приметная... сейчас четвертого ждут!

- Аж четвертого?

- Да.

Динч молчала.

Хотелось и спросить, и уточнить, но... иногда лучше помолчать. Может, у них с Лоренцо тоже так?

Неправильно они друг с другом сложились?

Может быть...Но не к бабке же с этим идти?

Как же все это... сложно...

Адриенна

Дан Иларио Пинна сжал ее руку, когда на горизонте занялась заря.

- Эданна Адриенна?

Адриенна кивнула.

- Я... готова.

- Я сейчас пойду к кардиналу и позову его. Вам хватит этого времени?

- Да.

- С Богом.

Дан Иларио вышел.

Адриенна подошла к кровати, на которой лежал Филиппо Третий. Пока еще живой... как же она его боялась и ненавидела. Тогда,, давно...

А сейчас?

Пустота.

Неинтересно... просто ничего. Как она должна к нему относиться?

Да никак. Вот и все.

Пустота.

Адриенна отстегнула от платья тяжелую брошь и кольнула иглой запястье. Там, где под белой кожей пульсировала тонкая синяя вена.

Вот так... кровь выступила.

Хорошо...

А теперь...

Коснуться пальцем крови, коснуться пальцем языка, который виднеется в приоткрытом рту умирающего. И еще раз, чтобы попало побольше.

И отойти.

Все, больше она ничего сделать не может. Даже и звать не нужно, ни к чему.

Все верно.

Прошло буквально несколько минут, и Филиппо застонал, мутные глаза обрели прежнюю змеиную ясность.

- Что... кто... Риен?

- Да, ваше величество. Вы умираете.

Разводить церемонии Адриенна не стала. Филиппо и так все знал, оставалось напомнить.

- Я... да. Похоже. Голова ясная, это хорошо. - И поскольку голова именно что прояснилась, следующий вопрос был закономерным. - Это вы сделали?

Адриенна кивнула.

- Я. Я могу позвать... только ненадолго.

- Ничего, мне хватит времени. Где мой сын?

- Он скоро вернется из города и зайдет к вам, - разъяснила Адриенна.

- Из города?

- От эданны Франчески.

- Тьфу, стерва, - разозлился Филиппо. И тут же оглянулся на дверь, улыбнулся. - Иларио, друг...

Дан Пинна кинулся к королевской кровати, поцеловал руку монарха.

Пусть бывшего.

Другом Филиппо ему оставался и в настоящем.

Его величество посмотрел на кардинала Санторо.

- Вы пришли принять мою исповедь, кардинал?

- Меня позвал дан Пинна.

- Да...

- Оставьте меня с даном Пинна на пару минут. Потом он вас позовет, - распорядился Филиппо.

Адриенна послушно вышла. Они с кардиналом остались вдвоем в приемной. Его высокопреосвященство взял женщину за руку, погладил запястье.

- Больно, ваше величество?

Адриенна посмотрела на запястье, на котором виднелся след укола.

- Да... розы красивые, но не любят, когда их рвут.

Кардинал это понял, и улыбнулся. Чего уж там, самому доставалось, бывало.

- Вы красивее любой розы, ваше величество.

- Благодарю вас, кардинал.

- Дан Анжело, мы же договорились, - улыбка у мужчины была неожиданно привлекательной. Совершенно неожиданно. Хотя и понятно, одно дело - улыбаться какой-то дане, другое - королеве.

- Дан Анжело. Я рада, что король пришел в себя.

- Полагаю, это последнее усилие, - вздохнул кардинал. - Но я рад буду принять у него исповедь...

Адриенна едва язык себе не откусила. Так зачесалось спросить - потому что хотите узнать много нового и интересного?

Но... сдержалась! Ценой прикушенного и больного языка.

В приемную ворвался король Филиппо Четвертый.

- Отец...

- У него сейчас дан Пинна. Он сказал - пригласит...

И верно, дан Пинна вышел из верей королевской спальни. Заплаканный, грустный... даже если его величество что-то ему пообещал, все равно терять друга - тяжко.

- Кардинал, войдите.

- Отец... - рванулся туда Филиппо Четвертый.

И буквально через пару минут был отправлен в приемную.

- сейчас я исповедуюсь, и уделю тебе время, сын. Подожди буквально десять минут.

Филиппо и ждал.

Сначала зыркнул глазами по сторонам, не видит ли кто, как отец... потом понял, что никому не до него, и успокоился. Чего волноваться?

Адриенна успокаивала плачущего дана Пинну, гладя его по плечу.

- Держитесь. Ему тоже плохо, он не должен уходить, видя нашу боль...

- Ваше величество, вы...

- Я, дан Пинна. Ради него - сдержите себя сейчас. Потом настанет время для скорби.

- Ваше величество.... Я почел бы за честь служить вам.

- вы уверены, дан Пинна?

- Я спросил у его величества, и он одобрил...

- Тогда... ваше величество, вы не против?

- Адриенна?

- Дан Пинна выразил желание послужить мне, а потом и нашему сыну, когда тот появится.

Филиппо задумался.

Дана Пинну он не любил. Но... чай, тот не лорин, чтобы всем нравиться. А насчет преданности... так лучше и искать не стоит, все равно не найдешь.

Ладно уж...

- Я правильно понимаю, Адриенна, вы не против?

- Если рядом с нашим ребенком окажется человек, которому мы можем полностью доверять? - уточнила Адриенна.

- Что ж. Ребенка пока нет, но полагаю, какую-нибудь должность при моей супруге вы получите. Временную, - махнул рукой Филиппо Четвертый.

Кое-что и он отлично понимал.

Надо, надо дать несчастному хоть какое дело, не то зачахнет. А там и помрет...

Жалко?

Да как и любого человека в такой ситуации. Вообще любого.

- Благодарю, ваше величество.

Дан Пинна отлично помнил, что Филиппо Четвертому любить его не за что. Всякое случалось... но дан Пинна душой не кривил и рассказывал все другу и сюзерену честно. Сложно понять и одобрить человека, который на тебя наушничает... но в том-то и дело, что дан Пинна не подличал.

То, что он говорил королю приватно, он мог повторить и принцу в глаза.

И если считал, что кое-какие выходки недостойны наследника престола, так и говорил.

В глаза.

Филиппо Четвертый мог это оценить. Так что... пусть его!

- Служите моему сыну, как моему отцу. Другой благодарности мне не надо будет.

Дан Пинна поклонился.

Бросил благодарный взгляд на Адриенну.

Он никогда не расскажет, о чем с ним говорил король. А все было просто. Он просил приглядеть за