Примерно через сутки после того, как Дюб сообщил Маркусу про Шар номер восемь, ему наконец стало ясно, что он уже никогда не сможет поговорить со своими близкими, если, конечно, не считать разговором спорадические и непредсказуемые эсэмэски. Все, что он должен был им сказать, следовало сказать раньше. Неожиданностью это не оказалось, он уже давно без устали повторял себе, что при каждой беседе нужно вести себя так, словно она – последняя. И тем не менее вечером Дня 700 он только и делал, что прокручивал записи видеочатов с каждым из родных и укорял себя за то, что позабыл сказать.

От Генри пришло сообщение: «Как все выглядит сверху?»

Дюб посмотрел на часы. В Мозес-Лейк сейчас была ночь. Он представил себе Генри – как тот сидит между сменами на старом разбитом диване, который они вместе вывезли из Сиэтла, прихлебывает пиво и смотрит, как Белые Небеса протягивают к нему призрачную руку.

Дюб не знал, что ему ответить.

«Кажется, я вижу, как оно вытягивается вдоль орбиты – начинают формироваться кольца», – написал он наконец.

«Я про Землю», – уточнил Генри.

Дюб отправился искать место, откуда можно взглянуть на Землю через настоящее окно, а не посредством проклятых ситуационных мониторов. В конце концов он оказался в Суеверном шарике. Внутри было довольно много народу. «Иззи» должна была вот-вот пересечь терминатор и уйти с дневной на ночную сторону. Но и над ярко освещенным Тихим океаном на прозрачной оболочке атмосферы можно было рассмотреть тоненькие царапины: белые следы болидов. Над темной стороной они выглядели как дуги голубого пламени – некоторые раздваивались, другие заканчивались ярко-красными вспышками, когда метеорит достигал Земли. Иными словами, все выглядело как вчера и позавчера. Случись метеоритная активность подобного уровня внезапно, еще два года назад она была бы самым поразительным астрономическим явлением в истории человечества. Однако начиная с самого первого болида, пропахавшего землю Перу через несколько дней после Ноля, количество метеоритов в поле зрения неуклонно росло. Люди успели привыкнуть. Многие даже постили селфи с красными от «метеоритного ожога» физиономиями – они подверглись воздействию ультрафиолетового излучения от пролетавших мимо метеоритов, как если бы сильно обгорели на солнце.

«Смотрю сейчас на тебя», – напечатал Дюб. Он думал добавить: «Хотел бы я быть рядом», но сообразил, что получится глупо. «Похоже, над Британской Колумбией проходит крупный болид».

«Я его вижу, – ответил Генри. – И жар чувствую».

«Сильно занят?»

«Сам знаешь. Собираем весь крупняк, готовимся к Салюту».

Дюб удивился, что вообще что-то происходит. Что отчаявшиеся люди не бросаются к стартовым площадкам, пытаясь найти себе хоть какое-то местечко в «крупняке». Вроде последнего вертолета из Сайгона – люди свисают с шасси, а солдаты колотят их прикладами. Или он недооценивает человеческую природу? И внизу сейчас – идеальный порядок?

«Ты мне нужен».

Эта эсэмэска была от Маркуса.

Дюб неохотно оторвался от окна и повернулся к трубе, которая приведет его к Стержню. Оттуда он отправится в Т3, где Маркус, надо полагать, расположился сейчас в Бункере…

Маркус Лойкер плавал прямо у него перед носом, на лицо ему падал голубоватый отсвет от телефона. Маркус выключил экран и убрал телефон в карман.

– Я это не в том смысле, что тебе следует находиться со мной в одной комнате, – сказал он. – Мне нужны твои мозги – здесь, на Облачном Ковчеге, а не внизу. Твои близкие мертвы, доктор Харрис.

– Мертвы. Но все еще разговаривают, – ответил Дюб, чувствуя, как внутри что-то разгорается. Будь здесь сила тяжести, он бы, вероятно, съездил Маркусу по морде.

– И как ты думаешь, что они сейчас больше всего хотят от тебя услышать? – спросил Маркус. – Сюси-пуси? Они и так знают, что ты их любишь. Знаешь, что хотел бы услышать я, окажись на их месте? «Извините, мои дорогие, но я сейчас очень занят – спасаю род человеческий». Если ты не против, отправь им что-нибудь в этом духе, а потом давай ко мне в Бункер – нам есть что обсудить.

Маркус Лойкер оттолкнулся от одной из веревок, протянутых через Суеверный шарик для этой цели, и полетел к выходу. На мгновение силуэт его застыл в круге света из трубы, напомнив Дюбу витрувианского человека Да Винчи. Затем в трубу вплыли еще двое, испортив весь эффект. От внимания Дюба это не ускользнуло. У Маркуса теперь была свита. Или – телохранители?

Каменный Ливень

Как и любая приличная гроза, Каменный Ливень начался с внезапного удара грома – километровый камень озарил Восточную Европу беззвучным призрачным пламенем, скользя сквозь верхние слои атмосферы, и зарылся в более плотный воздух где-то над Одессой. Проходя через небеса, он зажег в Крыму сухие листья и мусор, затем прочертил длинную полосу из горящих зданий и лесов вдоль северо-восточного побережья Черного моря и оставил вытянутый эллиптический кратер в степи между Краснодаром и Ставрополем. Первый город сначала загорелся от исходящего сверху жара, потом по нему прошлась взрывная волна. Второму досталась лишь волна, а следом за ней – дождь осколков. Оба в результате были стерты с лица Земли.

После затишья, которое длилось несколько часов, пошли болиды помельче. Они падали по всей Земле, но чаще всего – в низких широтах, рядом с экватором. Людям давно уже было известно, что так и произойдет, и многие в последние месяцы двинулись поближе к полюсам, так что Руфусу Макуори вместе с семьей, друзьями и сподвижниками пришлось соорудить вокруг шахты в районе хребта Брукс охранный периметр. В ноябре там уже очень холодно. До тех краев добирались лишь самые экипированные и подготовленные беженцы – именно такого рода непрошеных гостей Руфусу меньше всего хотелось видеть на своей территории. Поскольку ограниченная пропускная способность радиостанций Облачного Ковчега их не касалась, Руфус и Дина во время трехдневной «паузы» между Белыми Небесами и Каменным Ливнем постоянно поддерживали связь морзянкой. Руфус продолжал вести передачи из своего пикапа, припаркованного у входа в шахту. Он подумывал о том, чтобы возвести на вершине горы стационарную антенну, соединив ее с подземным передатчиком бронированным кабелем, но Дина, изучив предполагаемые последствия Каменного Ливня, посоветовала ему не тратить понапрасну время.

Айви попрощалась с Материнским организмом несколько дней назад, сразу же вслед за этим Морг приняла предоставленную правительством таблетку для эвтаназии. Единственным человеком на Земле, с кем она еще поддерживала контакт, был Кэл, который со своей подводной лодкой находился сейчас неподалеку от базы ВМФ на острове Норфолк – глубина там была достаточной, чтобы в нужный момент как следует занырнуть. Основной же связью с семьей для Айви оказалась музыка. Морг предложила пятилетней Айви выбирать, хочет она стать лучшей скрипачкой Южной Калифорнии или же лучшей пианисткой там же. Та выбрала скрипку. Лучшей в Южной Калифорнии она даже близко не стала, но много выступала с детскими оркестрами и более-менее изучила классический репертуар. На «Иззи» у нее была скрипка, время от времени Айви ее настраивала и играла.