Она миновала центр города и оказалась в Уолмере. Здесь береговая тропинка стала уже. Виктория шла вдоль длинного ряда красивых старых домов, окна которых выходили на широкую полосу блестящей зеленой травы.

Виктория снова остановилась, чтобы прочитать слова, высеченные на камне, – это было место, где в пятьдесят пятом году до нашей эры высадился Юлий Цезарь со своими войсками. На пляже их встретило большое войско британцев, включая воинов на колесницах, запряженных лошадьми. О чем они думали, когда корабли римлян показались на горизонте? Скорее всего, предвкушая битву, испытывали смесь страха, ужаса и, возможно, восторга.

Как бы ей хотелось сейчас обнаружить в себе хотя бы часть того мужества, хоть каплю адреналина, который, вероятно, бушевал в венах воинов, когда они проверяли оружие и готовились к битве. Виктория считала, что должна нанести ответный удар и сражаться за то, во что верила. Но как это сделать?

Может, прямо сейчас сесть в машину, поехать к Мэдди, дождаться ее появления… Но что потом? Заколоть ее? Задушить? Виктория не собиралась лишать Фиби матери, какой бы отвратительной она ни была. Но она бы с удовольствием причинила Мэдди боль, если бы смогла придумать способ.

А Ральф? Виктория задумалась о своих чувствах к сыну и осознала, что не может ненавидеть его. Он являлся ее плотью и кровью, и она всегда будет любить его. И все же Виктория хотела наказать Ральфа, чтобы он понял, как жестоко поступил. И лучший способ, который могла придумать, – причинить вред Мэдди.

Виктория покачала головой. Даже в самых смелых мечтах, до всех этих событий, она не могла вообразить, что начнет планировать жестокую месть. И ненавидела ту женщину, в которую превратилась, практически так же, как Мэдди.

Виктория снова отправилась в путь, вскоре свернула с тропинки направо и оказалась в деревне Верхний Уолмер. Побродила между домами, не зная, что именно ищет, пока не увидела маленькую старую церковь из темно-серого камня. Около крыльца росло огромное тисовое дерево. Дверь оказалась заперта, и Виктория зашла на пустое кладбище, где практически невозможно было пройти, не задев шероховатый могильный камень. Некоторые уже поросли мхом, лишайником и плющом, а надписи были едва различимы, но попадались и новые, чистые камни.

Имена, которые Виктории удавалось разобрать на могильных плитах, вызывали у нее легкую улыбку: Филлис и ее горячо любимый муж Артур, Эдит Масгрейв, Авраам Гриббл. Сейчас уже никто не носит имя Авраам. Интересно, как смотрелось бы тут ее имя – Виктория Ройс? Назваться Брук было бы неправильно. Но кто такая Виктория Ройс?

Ей вдруг пришло в голову, что здесь она ни с кем не знакома. И, если захотеть, она могла бы назваться как угодно и придумать о себе любую историю. Виктория чувствовала себя какой-то другой женщиной. Все, что она раньше думала о себе, оказалось неверным. И теперь ей представлялось, что она, нагая, стоит в самом центре кладбища – чужестранка, выброшенная волнами на берег.

Виктория вдруг сорвалась с места и начала пробираться между могилами и сквозь заросли, поскальзываясь на заросших травой плитах и неровностях, пока не оказалась около церковных стен. Приложив ладони к холодным камням и прижавшись щекой к их жесткой поверхности, она опустилась на колени, ощутив рядом с этим древним строением всю мягкость и хрупкость собственного тела. Закрыв глаза, Виктория принялась молиться о том, чтобы найти путь назад. Ей хотелось ждать и надеяться. Но небеса молчали: ни разряда молнии, ни громогласного голоса, зовущего ее по имени. Лишь пение птиц и равнодушный шелест листьев.

Понедельник, 28 июня

Мэдди задумалась. Через два дня Ральф сдает последний экзамен. Что будет после этого, они пока не обсуждали. Он подошел к дверям ее спальни в мятой футболке и порванных джинсах.

– У меня скоро мозг взорвется, – сказал он и убрал со лба челку, которую следовало подстричь.

Ральф был очень красивый. Мэдди, хмурясь, сидела за столом. Он приехал к ней три дня назад со слезами на глазах и большой сумкой в руках, и что она могла сделать? Не выставлять же его за дверь! Мэдди соорудила для него временную кровать в гостиной. Но все эти дни чувствовала себя неловко.

Она вспомнила о Виктории, и у нее перехватило дыхание. Мэдди пришла в ужас, узнав, что Ральф рассказал матери об их отношениях, но не стала обсуждать это с ним. Он и так был сильно расстроен. Ей хотелось объяснить все Виктории и успокоить ее, но Ральф сказал, что дома никто не отвечает на звонки, и сотовый телефон Виктория тоже не берет.

– Ты скоро будешь есть? – поинтересовался он, не решаясь войти.

– Мне нужно закончить кое-что, – резко ответила Мэдди. – Тебе придется самому приготовить ленч.

У Ральфа вытянулось лицо, и Мэдди пожалела о своем тоне.

– Прости, я скоро приду.

Его лицо просветлело.

– Хорошо я приготовлю яйца.

– Ральф!

Он обернулся.

– Ты уже думал о том, чем займешься после экзаменов? – Наверное, она все-таки поспешила с этим вопросом.

Он переминался с ноги на ногу и как-то странно смотрел на Мэдди.

– В чем дело? – произнесла она.

– Ну, я…

– Давай же, говори!

– Несколько моих друзей планируют отправиться в поездку по Европе на поезде. Я отложил небольшую сумму из тех денег, что ты мне платишь, и до переезда к тебе планировал…

– Отличная идея!

Ральф закусил губу.

– Так в чем проблема?

– Ну, честно говоря, в маме… – Его глаза затуманились. – Мне бы хотелось знать, где она сейчас.

Мэдди с сочувствием посмотрела на него.

– А еще я подумал, что ты не захочешь отпускать меня, – продолжил он. – Решишь, будто я бросаю тебя.

Мэдди колебалась. Конечно, она будет скучать по нему. Мэдди расправила плечи и посмотрела Ральфу в лицо.

– Ты должен ехать, если хочешь. Поездка по Европе – хороший опыт. Я уверена, что с твоей матерью все в порядке и она скоро свяжется с тобой. И тоже одобрит данную идею.

Ральф нахмурился. Наверное, он давно размышлял над этим разговором и волновался. Ей захотелось провести прохладной рукой по его лбу, чтобы разгладить морщины, но она сдержалась.

– А как же университет? – поинтересовалась Мэдди.

Ральф планировал, если успешно сдаст экзамены, с сентября поступить в университет и изучать историю.

– Не знаю, – произнес он.

Ральф вышел из комнаты, а Мэдди оставалась там еще некоторое время, поставив локти на стол и спрятав подбородок в ладонях. Его желание отправиться в путешествие должно было обрадовать ее, разве не так? Мэдди намеренно вела себя по отношению к Ральфу холоднее, чем раньше, и надеялась, что его чувства к ней изменились. В конце концов, что такое любовь для молодого человека? Ей лишь нужно, чтобы он не расслабился до экзамена и нашел способ помириться с матерью, хотя это будет нелегко. А затем, если потребуется, она поможет ему спланировать поездку. Если все сложится удачно, месяц или два вдали от нее станут для Ральфа хорошей возможностью поразмышлять о жизни и о том, чего он действительно хочет.