Леди Онор улыбнулась и хлопнула в ладоши.

– Леди и джентльмены, прошу, занимайте свои места.

К немалому своему удивлению, я обнаружил, что предназначенное мне место находится поблизости от главы стола; соседкой моей оказалась женщина средних лет, в старомодном головном уборе, напоминающем коробку, и в столь же немодном платье. Впечатляющих размеров бюст украшала не менее впечатляющая рубиновая брошь. По другую ее руку сидел Марчмаунт, которому выпала честь соседствовать с Норфолком. Леди Онор подвела своего растерянного племянника к свободному стулу рядом с герцогом. Норфолк испытующе взглянул на юношу.

– Ваша светлость, позвольте вам представить сына моего кузена, Генри Вогена, – произнесла леди Онор. – Я говорила вам о том, что он недавно приехал из деревни.

Герцог с неожиданным дружелюбием похлопал юношу по щеке.

– Добро пожаловать в Лондон, мой мальчик, – сказал он своим хрипловатым голосом. – Отрадно видеть, что представители знатных родов посылают своих отпрысков в столицу, дабы те могли занять приличествующее им положение при дворе. Вам известно о том, что ваш дед сражался при Босуорте вместе с моим отцом?

Юноша, вконец смутившись, кивнул.

– Да, ваша светлость.

Герцог окинул его изучающим взглядом с ног до головы.

– Богом клянусь, вид у тебя заморенный, – усмехнулся он. – Надеюсь, пребывание в Лондоне пойдет тебе на пользу и ты изрядно потолстеешь. – Благодарю вас, ваша светлость.

Леди Онор проводила мэра Холлиса к стулу рядом с потомком славного рода Вогенов, а сама села напротив меня. Юноша не сводил с нее встревоженных глаз.

– А теперь, – обратилась леди Онор к гостям, – отведаем вина и сластей.

Она вновь хлопнула в ладоши, и слуги, в ожидании замершие поодаль, пришли в движение. Перед каждым из гостей был поставлен изящнейший стакан из цветного венецианского стекла, наполненный вином. Я повертел свой в руках, любуясь восхитительной резьбой. Тут раздался звук горна, и в залу внесли огромного сахарного лебедя, который покоился в гнезде из заварного крема. Гости встретили появление подобного чуда изумленными возгласами, а герцог Норфолкский разразился своим отрывистым лающим смехом.

– Все лебеди, что плавают в Темзе, являются собственностью короля, леди Онор! – с ухмылкой заявил он. – У вас есть разрешение на отлов одного из них?

В ответ на шутку высокого гостя собравшиеся угодливо рассмеялись и зазвенели ножами, отрезая себе по кусочку удивительного угощения. Леди Онор сидела со спокойным и невозмутимым видом, однако глаза ее внимательно наблюдали за всем происходящим в зале. Я восхищался достоинством и грацией, с которыми она исполняла роль хозяйки. Но, видимо, улучить момент для разговора наедине с леди Онор мне будет не просто.

– Скажите, вы тоже законник, как и барристер Марчмаунт? – осведомилась моя соседка.

– Да, сударыня. Мастер Шардлейк, к вашим услугам.

– Я леди Мирфин, – важно сообщила пожилая дама. – В этом году мой муж стал казначеем гильдии торговцев шелком.

– Мне случалось иметь дело с Гилдхоллом, хотя я не имею чести быть знакомым с сэром Майклом.

– В гильдии говорят, сейчас вы занимаетесь делом об убийстве. – Она устремила на меня суровый взгляд маленьких блекло-голубых глаз, которые блестели на ее размалеванном лице, точно две светлые пуговицы. – Отвратительным преступлением, которое совершила девица из семьи Уэнтворт.

– Да, я являюсь ее адвокатом.

Осуждение, сквозившее во взгляде леди Мирфин, стало еще более откровенным.

– Сэр Эдвин буквально убит потерей сына, – изрекла она. – И он горько сожалеет о том, что правосудие над его преступной племянницей до сих пор не свершилось. Мы с мужем прекрасно его знаем, – веско добавила она, словно это обстоятельство имело для дела решающее значение.

– Племянница сэра Эдвина имеет право на защиту, – возразил я, краем глаза заметив, что герцог о чем-то увлеченно беседует с Марчмаунтом, не обращая ни малейшего внимания на отпрыска Вогенов. Тот, тихий, как море в безветренную погоду, потупил голову и уставился на скатерть. Слава Всевышнему, пока герцог, судя по всему, меня не узнал.

– Преступница имеет лишь одно право – быть вздернутой на виселицу, – непререкаемым тоном заявила леди Мирфин. – Остается лишь сожалеть, что правосудие проявляет столь прискорбную снисходительность! Неудивительно, что город заполонили дерзкие и наглые нищие. Сэр Эдвин обожал своего единственного сына, – добавила она дрожащим от гнева голосом.

– Я понимаю, что смерть мальчика – это большое несчастье для сэра Эдвина и его дочерей, – мягко произнес я, надеясь, что соседка моя на этом успокоится и не станет терзать меня весь вечер. – Его дочери – славные девушки, но они не могут заменить сына. Именно на мальчика сэр Эдвин возлагал все свои надежды.

– Но он настоял на том, чтобы его дочери изучали Священное Писание, не так ли? – спросил я, отчаянно пытаясь сменить тему разговора.

В качестве доброй знакомой семейства Уэнтвортов моя суровая соседка не могла не ухватиться за столь интересный предмет обсуждения.

– Сэр Эдвин порой излишне увлекается новыми идеями, – пожала плечами леди Мирфин. – Я не думаю, что Священное Писание – это подходящее чтение для девиц на выданье. Вряд ли их мужья захотят вести с ними беседы на богословские темы.

– Думаю, есть мужья, у которых может возникнуть такое желание.

– Что до меня, я не умею даже писать, и во всех вопросах, выходящих за пределы домашнего обихода, полностью полагаюсь на своего супруга, – с гордостью заявила леди Мирфин. – Уверена, что Сабина и Эйвис, будучи добрыми и хорошо воспитанными девушками, предпочтут участь покорных жен. Бедный Ральф, в отличие от сестер, не отличался благонравием. Впрочем, мальчишки всегда шалят.

– Так он был большим шалуном? – осведомился я.

– Откровенно говоря, с ним не было никакого сладу. Говорят, его выходки преждевременно загнали мать в могилу.

Пожилая дама сердито взглянула на меня, спохватившись, что сказала слишком много.

– Разумеется, озорной характер мальчика ни в малейшей степени не служит оправданием его убийце.

– Разумеется, нет. Ни в какой степени, – закивал я головой.

Я собирался добавить, что настоящий убийца Ральфа, скорее всего, разгуливает на свободе, но леди Мирфин приняла мои слова как осуждение моей подзащитной, удовлетворенно кивнула и устремила взгляд на леди Онор.

– Наша хозяйка тоже весьма образованная особа, – произнесла она, и в голосе ее послышалось откровенное осуждение. – Сейчас, став вдовой, она пользуется полной независимостью. Но, признаюсь, подобный удел ничуть меня не прельщает.

Тут до слуха моего донесся громкий шепот Норфолка.