Стратиг Мануил I Блистательный — очень интересный дядечка, который присылал мне послов с щедрыми дарами и заверениями в максимальном расположении. Я собирался оставить его на десерт — захватить одним из последних. Не судьба…

— Четыре летающих крепости, — предупредил Захар. — Здесь они пытаются обеспечить коллективную оборону и им даже кажется, что у них получается. Но единственная причина, почему они до сих пор целы — наличие поблизости более перспективных целей. И сейчас пришло их время.

— А как они обороняются? — поинтересовался я.

— Магами стихий, — ответил на это Захар. — Управление воздушными потоками малоэффективно против реактивной авиации, но зато помогает против конвертопланов. Ещё они применяют нечто вроде управляемых молний — любопытное решение с выстреливанием в сторону самолётов стальных проводов. Не очень эффективно, но есть прецеденты успешных попаданий. Если они сумеют развить эту технологию…

Приближаемся к квартету из летающих крепостей. Они сгруппировались на дистанции не менее пятисот метров друг от друга и даже навели между летающими дисками мосты. Одна из летающих крепостей сильно повреждена — видимо, это эвакуация экипажа.

— Сейчас мы пройдём над тем скоплением живой силы и сбросим кассетные бомбы, — проанонсировал Захар свои действия. — Поработай из пушек, если хочешь.

Берусь за джойстик и активирую турель, установленную под днищем корпуса. Аппаратура доложила о готовности стрелять, а на лобовом стекле кабины появился маркер баллистического вычислителя. Куда наведено — туда и упадут снаряды.

— Можешь начинать, — сказал Захар.

Все эти существа внизу засуетились и забегали. Аккуратно нажимаю на кнопку стрельбы, и пушки выстреливают около двенадцати снарядов.

Снаряды взрываются в толпе у одного из мостов — причём делают это зрелищно. Какого-то минотавра разорвало пополам, а два существа, похожие на насекомых, вообще разорвались в клочья.

— Бомбы сброшены.

На моём экране услужливо появилась трансляция с задней камеры. Кассетные бомбы разбросали суббоеприпасы, которые создали длинную и широкую волну взрывов, в которой погибли сотни.

— Теперь перейдём непосредственно к замку, — сказал Захар. — Переключайся на бронебойные и начинай последовательно обрабатывать этажи. Через восемь минут сюда прилетит первый бомбардировщик с химическим оружием, поэтому поторопись.

В нас пытались попасть молниями, но безуспешно, так как Захар активно маневрировал.

Я же переключил питание на бронебойную ленту и открыл огонь по окнам замка.

Протекторат сильно пожалеет о том, что опять сунулся ко мне.

— Вы не готовы, ха-ха-ха!!! — заорал я и зажал кнопку огня.

Примечания:

1 — О сортах перегрузки — это силы, которые действуют на самолет и его пассажиров или груз во время полета, превышая силу тяжести. Положительная перегрузка — это когда сила направлена от головы к ногам — кровь стремится к нижней части тела, что может вызвать потемнение в глазах или даже потерю сознания, если перегрузка достигла экстремального уровня. Отрицательная перегрузка — это когда сила направлена от ног к голове, например, при быстром пикировании — кровь приливает к голове, поэтому может возникать покраснение в глазах, так называемый «bloodvision». Измеряются перегрузки в «g», то есть «gravity». При положительных перегрузках очень высок риск отрубиться, а при отрицательных такого, обычно, не происходит. Если, всё же, происходит, то там уже пиздец, ничего не поделаешь и самолёт не спасёшь — просто так настолько мощные отрицательные перегрузки не возникают. Обычный, ни к чему не подготовленный, человек, начинает терять сознание при 4−6g положительной перегрузки, а профессиональный военный лётчик, в том числе благодаря специальным тренировкам и противоперегрузочному костюму, способен выдержать кратковременное воздействие до 9g.

2 — Воздушный тормоз — также известен как аэродинамический тормоз — это устройство или механизм на летательных аппаратах, используемое для уменьшения скорости или улучшения контроля стабильности в полёте. Способов реализации дохрена, дизайнов воздушных тормозов много, но принцип действия у них один — увеличение лобового сопротивления летательного аппарата. Бывает, что ставят спойлеры, выдвигающиеся по мере надобности, бывает, что ставят выдвигающиеся щитки, как на Су-30, а бывает, что оборудуют летательный аппарат тормозным парашютом. Но чаще бывает, что ставят всё это вместе, чтобы наверняка.

Глава двадцатая

Ракеты и артиллерия

/4 января 2030 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Удаётся доставать этих ублюдков? — поинтересовался я у Захара.

— Да, некоторые летающие крепости в досягаемости для моей авиации, но это не решает проблему на 100%, — ответил искусственный интеллект. — Оказалось, что противник способен подниматься на высоту до сорока семи километров от уровня моря. Это вне досягаемости моих стратосферных самолётов.

— И что, они так и будут торчать там? — спросил я.

— Решение уже выработано, — ответил Захар.

И молчит.

— Может, поделишься со мной этим решением? — спросил я.

— Спутники, оснащённые рельсотронными установками, — не стал он томить. — Думаю, десятикилограммового стержня из специального сплава будет достаточно, чтобы уничтожить любую летающую крепость. В процессе производства.

— Хочешь сказать, что у тебя ещё нет спутниковой группировки с оружием массового поражения? — не поверил я.

— Именно вот такой, маломощной, увы, не имею, — признался Захар. — Всё, что крутится сейчас на орбите — это решения для действительно массового поражения. Если тебе от этого будет спокойнее, то уверяю тебя, что держу всё это для утоления прописанного в моём исходном коде стремления к перестраховке. Я не собираюсь использовать нечто подобное на этой планете.

— А что там есть? — поинтересовался я.

— Термоядерные ракеты, суммарной мощностью в три тысячи мегатонн, рельсотронные установки, заряженные двухсоткилограммовыми стержнями, — начал перечислять робот, — ракеты с химическим оружием, а также баки с одним экспериментальным видом оружия, о котором тебе, по моему мнению, лучше не знать.

— Каковы твои реальные планы на эту планету? — спросил я.

— А разве я тебе не говорил? — деланно удивился Захар. — Нет, я отчётливо помню, как тысячную долю секунды назад, что говорил тебе.