— С чего кто-то стал бы говорить мне о чем-то?

— Потому что вы — один из пунктов повестки дня.

— Чего?

— Леди Амилия вчера так сказала. Лорд Нарцисс знает, что другие дома пытались залучить вас к себе, и ваше пребывание у него рассматривает как определенный козырь.

— Козырь? — Тео похолодел. — Ты хочешь сказать, они намерены заключить сделку? Отдать меня тем, кто за мной охотится?

— Нет-нет, — поспешно заверил Кумбер. — Это просто невообразимо — хотя бы потому, что леди Амилия сильно в вас заинтересована. Но лорд Нарцисс, зная, что Чемерица, Дурман и прочая компания тоже интересуются вами, решил, очевидно, заставить их немного поволноваться. Они ведь не знают, какими секретами вы успели с ним поделиться. Я, кстати, простить себе не могу, что позволил Цирусу вытащить нас отсюда, да еще в дом Чемерицы — безумная затея! Ваша подруга Кочерыжка заблуждается: хозяевам этого дома ваша судьба совсем не безразлична — по крайней мере пока вы представляете для них ценность. И если бы с вами за пределами этой усадьбы что-то случилось, в этом скорее всего обвинили бы меня. — У Кумбера был такой вид, будто он съел что-то нехорошее.

«Погоди-ка, — подумал Тео. — Дурман тоже за мной охотится, так? А Поппи об этом знает?»

— Что-то я не въезжаю, — сказал он вслух. — Этих плохих парней волнует, что я расскажу Нарциссу какие-то секреты? Что еще за секреты? Я ничего такого не знаю. Зачем я им всем сдался? Они ведь не любят смертных!

— Вот об этом я и хотел поговорить с вами, маст... Тео. Я чувствую себя ужасно из-за того, что вам ничего не рассказывают. Мне известно не так уж много, но одну очень важную вещь я знаю — и вы тоже должны узнать. — Кумбер набрал воздуха. — Можно попросить стакан воды? У меня во рту как чудо-юдо расположилось.

— Само собой. — Ванная с краном была в двух шагах, но Тео успокоился, только когда феришер вернулся и снова уселся на пол. В кино тех, кто знает нечто важное, всегда пристреливают или закалывают до того, как они успевают это важное сказать.

— Так вот, — начал Кумбер, — прежде всего, никакой вы не смертный. Вы такой же, как мы.

— Что? — Тео не поверил своим ушам, но ему вдруг стало трудно дышать. — Ты шутишь. Ты ведь шутишь, да?

Кумбер упрямо потряс головой.

— Не знаю, почему они вам не сказали, но это правда. Я видел результаты анализов. Все они приближаются к нижней границе нормы, но вы точно не смертный. Другому толкованию это не поддается. И я слышал, как леди Амилия говорила о вас со своим братом.

— С братом? — не понял Тео.

— С лордом Нарциссом. Она позвонила ему, как только получила первые результаты.

— Но... но... — Тео лихорадочно искал оружие, могущее отразить эту неожиданную атаку. — Выходит, я не человек? Что за чушь! У меня родители есть, как Бог свят!

Кумбер съежился, как от удара, но глаз не отвел.

— Эти смертные просто вырастили вас. Уверен, что они были очень добры к вам, но это не значит, что вы им сродни. Подменыши редко узнают о своем происхождении самостоятельно — и со временем действительно становятся людьми. Если бы вы провели там еще несколько лет, результаты получились бы совсем другие. Особенно если бы что-то ускорило процесс вашей мортализации — женитьба, приобщение к религии, серьезная болезнь... — Феришер даже развеселился немного, когда разговор коснулся его специальности. — Были случаи, когда подменыши в мире смертных разоблачали других подменышей, не задумываясь даже, почему они так уверены, что те, другие — не люди...

«Это просто сон, вот что. Из тех, где все шиворот-навыворот, а ты понимаешь, что так не бывает, но не можешь подобрать ни единого аргумента».

— Погоди, погоди! — замахал руками Тео. Собственный голос доносился издалека, как чужой. — Если я тоже эльф, как они... почему они так мной интересуются? Зачем все эти анализы? Можно было куда быстрее определить, эльф я или нет — без всякой возни с рефлексами и способностью различать цвета...

— Леди Амилия сказала вам правду: им давно уже не попадался такой, как вы. В наше время путешествия между мирами стали большой редкостью. Число подмененных младенцев сильно сократилось, а к нам оттуда, насколько я слышал, никто из них не переходил уже пару веков.

— Но я же чувствую себя смертным, черт побери!

— Вполне естественно — вас ведь так воспитали. Вы чувствуете себя собой, только и всего. Вам попросту не с кем было себя сравнивать.

Тео опять не нашел ответа. Этот новый кошмар побеждал его по всем пунктам.

— А Кочерыжка? Она знает?

— Насколько я понял, нет. Это всплыло лишь после того, как леди Амилия увидела результаты анализов. Ваша подруга, по-моему, не из тех, кто способен умолчать о чем-то подобном.

У Тео нашлась еще куча вопросов, но Кумбер мог ответить далеко не на все. Нет, анализы не могут показать, кто его настоящие родители. Ни о каких громких случаях пропажи детей ему, Кумберу, неизвестно — и леди Амилии, судя по всему, тоже, поэтому происхождение Тео остается загадкой. Подмена маленьких эльфов смертными младенцами когда-то была в большой моде, но теперь почти вышла из употребления, в основном из-за эффекта Клевера.

Тео хотелось плакать, но в то же время он словно висел в вакууме, не в силах вспомнить ту жизнь, которую вел вот только что, до прихода Кумбера. Даже в гуще последних невероятных событий он продолжал ощущать себя самой заурядной личностью. Теперь это ощущение пропало: он буквально не имел понятия, кто он и что он. Какое-то время он сидел молча, терзаемый гневом и растерянностью.

— Слушай, — сказал он наконец, испустив глубокий дрожащий вздох, — я очень тебе признателен и когда-нибудь, возможно, сумею тебя отблагодарить, но не пошел бы ты отсюда сейчас, а? Мне надо побыть одному.

— Конечно, Я понимаю. — Кумбер встал, не слишком твердо держась на ногах. — Извините, но я подумал, что вам следует знать.

— Правильно подумал. — Тео вытолкал феришера в коридор, пытаясь найти еще какие-то слова и не находя их. Лишь захлопнув дверь, он понял, что остался совсем без света.

Он ощупью добрался до кровати и лег. В памяти мелькали какие-то фрагменты, не желавшие складываться воедино: детство, болезнь матери, чудеса, которые он видел здесь, и даже лицо Кэт, бледное и рассерженное. Ему казалось, что эта езда на роликах сквозь нескончаемый хаос длится уже несколько часов.

«Кто я? Откуда я взялся? Неужели вся моя жизнь — только дурацкая выдумка?

— Значит, мой сон об этом? — явилась к нему в темноте непрошеная мысль. — О злобном эльфе, который проснулся во мне и смотрит на мир моими глазами?

— Мама сказала, что никогда не любила меня так, как следовало. Потому что я был не такой, как надо. Ведь так? Она знала.

Она знала».

Свет так и не включили, когда он уснул, перейдя из одного мрака в другой.