— Ладно, парниша, кое-что хорошее в тебе тоже есть. А теперь слушай внимательно. Мне все это дело с твоим переходом с самого начала не нравилось. Я должна была этого добиться любой ценой. Тот мертвяк только ускорил дело, так что мне не пришлось спорить с тобой или идти на хитрость. Из-за этого я отпускала тебя в Город с тяжелым сердцем, но ты нахамил Долли и облегчил мне задачу. Ну, а на станции все пошло из рук вон плохо.

— Пожалела убогого, да?

— Может, и так, если тебе угодно, — неожиданно серьезно подтвердила она. — Дружба, бывало, и с меньшего начиналась.

Он вспомнил то, что сказал Долли, и ему самому стало противно.

— Ладно, будь по-твоему. Дружба есть дружба, тут ты права.

— Это еще не все. — Она отнесла куда-то поднос и снова опустилась ему на колено. — Я не совсем доверяла Пижме, вот в чем дело. Не то чтобы он хотел причинить тебе зло — я просто не верила, что он печется только о твоих интересах. Один мой брат тоже служил у него на посылках и попал из-за этого в беду. Кожица, самый старший. Это старая история, но теперь у брата только одно крыло работает, вот он и вынужден сидеть дома. Он ведет счета нашей семьи и за нами всеми присматривал, пока мы росли. Кожица исполнял поручения Пижмы в какой-то запутанной политической игре, и однажды чьи-то крутые пиксы его избили. Тебе-то, наверное, это смешным кажется.

— Ничего подобного. Я сам как-то попал в такую же историю, но мне повезло, и дело обошлось без увечий. — Та ночь на автостоянке у бара «Стоп-сигнал» вспоминалась сейчас ему, как событие столетней давности. — Но разве в том, что случилось с твоим братом, виноват Пижма?

— Он, конечно, не приказывал его избивать, просто не предупредил брата как следует, а потом не больно-то огорчился. Маргаритки, конечно, назначили Кожице пенсию, но он бы лучше оба крыла сохранил, чем ее получать.

— Я очень стараюсь понять, — вздохнул Тео, — но каждый раз возвращаюсь все к тому же. Мне говорят, что я не человек, а я всю жизнь пробыл человеком! Как прикажешь к этому относиться?

— Ты ведь не знал, что можно быть кем-то другим. Предположим, тебе сказали, что ты не... как называется твоя страна, Америка? Что ты не американец, а какой-нибудь франк.

— Француз, — машинально поправил он. Она подала ему хорошую мысль, просто он не был готов к такого рода умственной гимнастике. — Все равно я не понимаю. Как такое могло случиться? Меня ведь не усыновляли. Мать рассказывала, как рожала меня в больнице. Я запросился на свет не вовремя, и она двое суток ничего не ела.

— Подменышей никогда не усыновляют. Одного забирают, другого кладут, и готово. Обычно до того, как малыш говорить начинает. Так по крайней мере раньше делалось. Либо настоящий ребенок твоих родителей умер, либо его забрали — а на его место положили тебя.

— Значит, мои настоящие родители... эльфы?

— Резонно.

— И их можно найти? — Не слишком приятная мысль. Тео вдруг вспомнил одну свою блюзовую вещицу, где он утверждал, что его папа был молнией. А этот случай еще тяжелее. Он думал, что быть выходцем из пригорода для среднего класса — это пошло. Знал бы он!

— Попробовать можно. Только в твоем кругу, ты уж извини, не слишком-то носятся со своими родичами. Взять хоть эту, из Дурманов которая.

— Поппи.

— Ну да. Скажем честно, парниша: любящие родители вряд ли стали бы подкидывать ребенка смертным, чтобы потом, возможно, никогда его уже не увидеть. Ведь так?

— То есть встречаться со мной они не захотят?

— Ну, как бы это сказать помягче... Думаю, что нет. Особенно теперь, когда тебя убить норовят. Даже для тех, кому ты нравишься, ты тот еще подарочек...

— Тео Вильмос, — тихо, но с металлическими нотами сказал кто-то у него в ухе, — лорд Нарцисс приказывает вам явиться в аудиенц-зал.

— Что там? — встревожилась Кочерыжка.

— Ты не слышала? Мне приказано явиться в аудиенц-зал к лорду Нарциссу.

— Однако! — Она чуть слышно присвистнула. — Ты идешь в гору, парниша. Знаешь, где это? Лучше уж я провожу тебя, а заодно, может, и сама поприсутствую. Лорд Нарц нечасто показывается на публике.

— Рад, что моя скромная персона хотя бы тебе обеспечивает какие-то волнующие моменты.

— Да уж, — хмыкнула она. — С тобой не соскучишься.

* * *

Аудиенц-зал дома Нарцисса занимал значительную часть двадцать шестого этажа главной башни, и к нему примыкал собственный, очень большой, вестибюль. Чиновник на входе после краткого осмотра разрешил Тео пройти. Судя по семи футам роста и клыкастому, сморщенному, как у бородавочника, лицу, это был скорее охранник, чем секретарь. Кочерыжку он не пропустил, заявив:

— Нет в списке.

— Она со мной, — решительно, как он надеялся, возразил Тео.

В красных глазках клыкастого цербера появилось выражение, сходное с юмором — если юмор может совмещаться с желанием откусить кому-нибудь нос.

— Очень благородно с вашей стороны, но летуница останется здесь. Как прикажете отправить вас к боссу — одним куском или по частям?

— Не связывайся с ним, Тео, — посоветовала Кочерыжка. — Это просто кабан, которому дали немного власти.

— Ты меня проняла до печенок, малютка. — Злобные глазки снова уставились на Тео. — Так вы идете или нет?

— Я тебя здесь подожду. Поближе к кондиционеру, чтобы кое от кого не воняло.

Кабан одобрительно хрюкнул — Тео был бы не прочь разделить с ним его хорошее настроение. Дверь, пропуская его, забубнила, как полоумный нищий, что тоже не прибавляло бодрости.

— Чист как младенец, — сообщила она. — Русалочья метка одна, одет странно, оружия нет.

Аудиенц-зал, где, судя по названию, должны были присутствовать гобелены и витражи, оказался на деле вполне современным помещением. Одну стену от пола до потолка занимало окно с видом на конференц-центр Нарциссов и панораму Города за ним. Стекло, если это было стекло, преломляло свет как-то странно. За столом сидели три застывшие, как статуи, фигуры: в середине леди Амилия, по бокам двое мужчин, блондин и брюнет. Интересно, сколько времени они провели вот так, молча? Может, они общаются телепатически? Кочерыжка вроде бы говорила что-то такое насчет Цветов. Жуть, да и только.

«Но если я такой же, то я тоже так могу? Или опоздал уже? Такое уж Тео Вильмосу счастье — если он эльф, то, значит, неполноценный».

Леди Амилия встала с благосклонной, но несколько официальной улыбкой. На ней был комплект из какой-то грубой светлой ткани — штучка вроде купального халата из пятизвездочного отеля: и просто, и дорого.

— Доброго вам Мабона, Тео Вильмос. Спасибо, что пришли. Надеюсь, отключение энергии причинило вам не слишком большие неудобства. Это повседневная наша проблема. Наш гость, лорд Штокроза, — сказала она, указав на брюнета.