Озеро изогнулось, из тумана выступили темной полосой кипарисы: здесь начиналось само болото. Через несколько минут лодку окружали одетые испанским мхом деревья — словно облаченные в доспехи стражники, охраняющие вход в подземный мир. Путников накрыл горячий, обволакивающий воздух болот.

Болото Черная Топь

Паркер Вутен бросил якорь своего ялика, зайдя ярдов на двадцать в глухую заводь у северного края Лейк-Энда, за глубоким каналом, где заводь соединялась с озером. Устроившись у затонувших стволов, он ловил рыбу на искусственного красного червя и прихлебывал то и дело из бутылки, в которой плескалась кварта бурбона «Вудфорд Резерв».

Самое время рыбачить в дальних протоках — народ-то весь гоняется за природоохранниками. В прошлом году на этом самом месте Вутен вытащил большеротого окуня на одиннадцать фунтов и три унции — здешний рекорд. С тех пор здесь, в Топляковой заводи, спокойно не порыбачишь — удилища так и свистят со всех сторон. Однако Вутен не сомневался, что где-то по дну еще ходит крупная осторожная рыба, нужно только выбрать момент, когда наступит затишье. Все прочие ловят на живую наживку, которую продает Крошка; дескать, старая мудрая рыба пластикового червя сразу забракует. Впрочем, Вутен всегда был на этот счет другого мнения. Старый умный окунь, злой и агрессивный, клюнет скорее на что-нибудь новенькое — наплевать ему на дождевых червей и «крысок», на которых ловят остальные.

По рации — без нее в болота ходу нет, — настроенной на пятый канал, Вутен то и дело слышал разговоры между ребятами Крошки, которые устроились в западных заводях и поджидали экологов. Паркер в их дела ввязываться не желал. Он отсидел пять лет в тюрьме штата и снова туда попадать не собирается. Пускай мужланы расхлебывают кашу, а он лучше рыбку половит.

Паркер опять закинул удочку, дал наживке затонуть, слегка потянул, чтобы не зацепилась за топляк, и стал сматывать леску. Рыба не клевала. Наверное, ушла на глубину из-за жары. А может, лучше взять «червячка» с голубым перышком? Паркер все еще сматывал спиннинг, когда услышал отдаленный гул мотора. Сунув удилище в подставку, он взял бинокль и стал оглядывать озеро. Довольно скоро появилась лодка, шлепая по воде днищем, почти не видным в густом тумане, ползущем над озером. Потом она скрылась.

Паркер опять уселся в ялик. Сделал глоточек «Вудфорда», чтобы лучше думалось. Это шли те самые экологи — почему-то они оказались совсем не там, где надо. Их все ждут в западных протоках, а они вон где, далеко к северу. Паркер отхлебнул еще и взялся за рацию.

— Эй, Крошка! Паркер говорит.

— Паркер? — через секунду раздался голос Крошки. — А я думал, ты сегодня не с нами.

— Я не с вами, я в северной части. Рыбу ловлю в Топляковой заводи. Знаешь что? Я сейчас видал одну из твоих лодок, а в ней — тех двоих.

— Быть не может! Они идут по западным протокам.

— Черта с два по западным. Я только что их видел.

— Сам видел, или «Вудфорд» помог?

— Знаешь, — сказал Вутен, — не хочешь мне верить — не надо. И сидите себе в западных протоках, а они тем временем до озера Поншартрен доберутся. Говорю вам: они идут с севера, а уж что делать — сами решайте.

Вутен сердито щелкнул рацией и сунул ее в чехол. Крошка совсем зажрался, и в прямом, и в переносном смысле. Вутен отхлебнул виски и поставил драгоценную бутылку в коробку. Потом содрал с крючка искусственную наживку, насадил другую и закинул. Сматывая и подергивая леску, Паркер вдруг почувствовал, что она идет как-то туго. Он слегка ее ослабил, а потом несильно, но резко подсек. Леска натянулась, удилище согнулось чуть ли не пополам, и все раздражение Паркера мигом испарилось: наконец-то он поймал по-настоящему крупную рыбу!

Протока сузилась, и Пендергаст заглушил двигатель. Наступившая тишина казалась такой же громкой, как рев мотора.

Хейворд посмотрела на него:

— Что теперь?

Пендергаст снял пиджак, повесил на спинку сиденья, взял шест.

— Тут на моторе не пройти — чего доброго в лопасти попадет какая-нибудь ветка, а скорость — три тысячи оборотов в минуту. Нужно браться за шест.

Пендергаст встал на корме и, отталкиваясь шестом, повел лодку вперед, по старому лесосплавному каналу, над которым нависали ветви кипарисов и заросли водной ниссы. Вечер еще только приближался, но на болота уже легли глубокие тени. Солнца даже не было видно, только густой покров из нескольких слоев — зеленых и коричневых. Наступившую тишину постепенно наполняли звуки насекомых и птиц: какие-то странные крики, потрескивание, попискивание, гул и свист.

— Когда устанете, я поведу, — сказала Хейворд.

— Спасибо, капитан.

Лодка скользила вперед.

Хейворд положила рядом две карты — карту Крошки и распечатку из Интернета — и стала изучать. За два часа они одолели, наверное, половину пути до Испанского острова, но самая трудная часть болотного лабиринта была впереди, за последним участком чистой воды, отмеченным на картах как Мелкая заводь.

— А что вы намерены делать, когда мы пройдем эту заводь? — Хейворд показала на распечатку. — Там все заросло. И сплавных каналов больше не будет.

— Возьметесь за шест, а я буду ориентироваться.

— Как же вы будете ориентироваться?

— Течение здесь с востока на запад, к Миссисипи. Если будем его придерживаться, в тупик не попадем.

— Я тут вообще не вижу ни малейших признаков течения.

— Оно есть.

Хейворд пришлепнула москита, раздраженно выдавила на ладони очередную порцию репеллента и потерла шею и лицо. Впереди, меж ребристых стволов, блеснуло солнце.

— Вот и заводь, — сказала Хейворд.

Деревья поредели; лодка вышла на открытое место, спугнув целое семейство лысух, которые взметнулись вверх и, хлопая крыльями, полетели над водой. Пендергаст отложил шест, завел двигатель, и лодка быстро понеслась по зеркальной поверхности к западу, где темнели коричнево-зеленые заросли. Хейворд откинулась назад, наслаждаясь свежим воздухом и относительным простором после заросшего, застоявшегося болота.

Заводь сузилась, причем очень скоро, и Пендергаст замедлил ход. Минуту спустя он остановился — впереди оказалось множество перепутанных, заросших водяными гиацинтами и амброзией проток, которые вели сразу во все стороны.

Хейворд посмотрела на карту, потом на распечатку и пожала плечами.

— И куда же нам?

Пендергаст не ответил. Двигатель работал вхолостую; неожиданно агент развернул лодку на сто восемьдесят градусов и дал полный ход. И тут же со всех сторон раздался какой-то грохот.

— Что за черт?

Лодка с ревом полетела вперед — то есть туда, откуда пришла, — но было поздно: из темных болот в узкую заводь с двух сторон с громким рокотом вынеслись около десятка лодок с мощными моторами и отрезали Пендергасту путь.