Последним вышел неслыханных размеров человечище. Круглая, как ядро, голова была выбрита, на необъятном животе едва сходился жилет, с боков висели ручищи, похожие на копченые окорока и — благодаря жаркому солнцу — такого же цвета. Толстяк протолкался через толпу на причале и встал перед Пендергастом. Он явно считался тут главным.

— С кем имею честь? — спросил агент.

— Крошка меня зовут, — ответит толстяк, оглядывая Пендергаста и Хейворд малюсенькими поросячьими глазками. Руки он не подал.

«Хм, Крошка, — подумала Хейворд. — Подходяще».

— Мое имя — Пендергаст, а это моя коллега Хейворд. Так вот, мистер Крошка, как я сообщил этим господам, мы орнитологи, ищем редких птиц, в частности — краснобрюхого рыболова Бодольфа. По слухам, он водится в глубине болот.

— И чего?

— Нам хотелось бы поговорить с кем-нибудь, кто знает болота и может что-нибудь посоветовать.

Крошка шагнул вперед и выплюнул под ноги Пендергасту длинную струю коричневой от табака слюны. Несколько капель попало агенту на туфли.

— Боже мой, да вы, кажется, испачкали мне туфли! — ахнул Пендергаст.

Хейворд захотелось исчезнуть. Любому идиоту ясно, что тут ничего не выйдет — от этой толпы толку не добиться. Не хватало им еще и драки!

— Типа того, — протянул Крошка.

— Быть может, вы, мистер Крошка, нам поможете?

— Не-а. — Толстяк нагнулся, сложил трубочкой толстые губы и выплюнул табак прямо Пендергасту на туфли.

— Мне кажется, вы сделали это нарочно, — слабо возмутился Пендергаст высоким дрожащим голосом.

— Правильно кажется.

— Понятно… — Пендергаст повернулся к Хейворд: — У меня возникло такое ощущение, что нам здесь не рады. Что ж, придется поработать в каком-нибудь другом месте.

К удивлению Хейворд, Пендергаст поспешно зашагал к «Роллс-ройсу»; она потрусила за ним. В спину им ударил хриплый гогот.

— И вы вот так все оставите? — спросила она.

У машины Пендергаст остановился. Кто-то нацарапал на капоте: «Экологи — козлы». Загадочно улыбнувшись, агент сел за руль.

Хейворд распахнула дверцу.

— Какого черта? Мы ведь еще ничего не узнали! — возмутилась она, стоя у машины.

— Напротив — нам сообщили очень много.

— Они испортили ваш автомобиль, плюнули вам на ноги.

— Садитесь, — властно приказал он.

Хейворд скользнула в салон. Пендергаст завел двигатель; взвизгнув шинами и подняв облако пыли, «Роллс-ройс» двинулся прочь из города.

— Как вас понимать? Мы убегаем?

— Дорогой капитан, когда это вы видели, чтоб я убегал?

Хейворд замолчала. Автомобиль сбавил ход, и, к ее удивлению, свернул к церкви, мимо которой они проехали раньше. Пендергаст остановился перед стоявшим неподалеку домом и вышел из машины. Вытерев туфли о траву, он взлетел на крыльцо и позвонил. Чуть погодя дверь открыл высокий, худой, как жердь, мужчина с грубыми чертами лица и седой бородой, но без усов. Хейворд он показался слегка похожим на Авраама Линкольна.

— Пастор Грегг? — спросил Пендергаст, пожимая ему руку. — Я — пастор Ал Пендергаст — Церковь Южной баптистской конвенции, Хемхобшунский приход. Очень рад с вами познакомиться. — Он с энтузиазмом тряс руку растерянному хозяину. — А это моя сестра Лора. Можно с вами поговорить?

— Э-э… ну да, конечно, — сказал Грегг, медленно приходя в себя. — Прошу.

Они вошли в прохладный чистенький дом.

— Садитесь, пожалуйста. — Грегг все еще пребывал в некотором оцепенении, но Пендергаст, словно не замечая, уселся в самое удобное кресло, закинул ногу на ногу и, видно, чувствовал себя как дома.

— Мы с Лорой приехали не по церковным делам, — сообщил он, вынимая из кармана блокнот и ручку. — Просто я слышал много о вашей церкви и вашем гостеприимстве, и вот мы здесь.

— Понятно, — ответил Грегг, хотя явно ничего не понимал.

— Отец Грегг, в свободное от своих обязанностей время я предаюсь увлечению — я историк-любитель, собиратель мифов и легенд; люблю копаться в пыльных уголках истории Юга. Я даже пишу книгу, «Мифы и легенды болот Юга». И потому я здесь, — торжествующе закончил Пендергаст и откинулся на спинку кресла.

— Очень интересно, — отозвался Грегг.

— Когда я путешествую, то всегда в первую очередь захожу к местному священнику. И они никогда меня не подводят, никогда!

— Приятно слышать.

— Ведь священник всегда знает фольклор. Ом знает легенды. Но, как человек Церкви, он не суеверен. Он не принимает их всерьез. Я прав?

— Что ж, россказней приходится слышать немало. Но это лишь россказни, отец Пендергаст, и я не обращаю на них особого внимания.

— Именно. Вот, например, ваше болото — Черная Топь — одно из самых больших в стране и самых загадочных. Вы про него знаете?

— Естественно.

— А вы слышали про Испанский остров?

— Конечно. Это на самом деле не остров, просто пятачок земли на мелководье, там, где не вырубали кипарисы. Он находится в самой середине болот, в девственном лесу. Я там никогда не бывал.

Пендергаст стал записывать.

— Говорят, там был охотничий и рыболовный лагерь?

— Совершенно верно. Им владело одно семейство, но лет тридцать назад лагерь закрыли. Думаю, там все теперь сгнило, как случается с брошенными постройками.

— А есть ли какие-нибудь легенды об Испанском острове?

Грегг улыбнулся:

— Конечно. Обычные вымыслы — якобы там живет неизвестно кто или место это связано с наркоторговлей, и все такое.

— Вымыслы?

— Здесь часто поговаривают, что в середине болот, там, где лежит Испанский остров, ночью бывает свет, странные звуки и тому подобное. Несколько лет назад там пропал ловец лягушек. Нашли только взятую напрокат лодку с воздушным винтом — неподалеку от Испанского острова. Скорее всего бедолага напился и упал в болото, но местные жители считают, что его убили или болото мозги помутило.

— Болото мозги помутило?

— Если слишком долго пробыть на болотах, можно сойти с ума. Так говорят. Я, разумеется, не совсем этому верю… Но болота — неприятное место. Там легко заблудиться.

Пендергаст увлеченно записывал.

— А огни?

— Это охотники на лягушек хозяйничают по ночам, а потом рассказывают байки о странных огоньках, которые движутся по болотам. По-моему, они просто видят друг друга. Ведь лягушек ловят со светом. А может, это какие-нибудь природные явления, светящийся болотный газ или что-то вроде того.

— Замечательно, — вставил Пендергаст, усердно записывая. — Как раз самое то! А еще что-нибудь?